Д.Г. Савинов
Оленные камни в культуре кочевников Евразии.
// СПб: СПбГУ. 1994. 208 с. ISBN 5-288-01245-8
Оглавление
[ Таблицы (I-XXVIII) ]. — 181
Введение. ^
Каждая историческая эпоха обладает своей суммой ценностей, накопленных и доведённых до совершенства применительно к условиям данного периода. Независимо от формы проявления культуры (материальной, духовной или социальной), достижения древних народов в любой из этих областей образуют неповторимый сплав традиций и инноваций, которые определяют облик эпохи, отделяя её тем самым как от предшествующих, так и последующих периодов. Наиболее ярко это демонстрируют памятники искусства и идеологии, в которых концентрируются основные идеи и образы, свидетельствующие об уровне духовного развития общества. В этом отношении исключительно важное значение имеют исследования различного рода ритуальных памятников, имеющих определённую изобразительную символику и воплощающих формы древнего мировоззрения, которые не нашли отражения в других видах археологических источников. К их числу относятся и оленные камни — своеобразные каменные стелы с изображениями, получившие широкое распространение в степной зоне Евразии в первой половине I тыс. до н.э.
Появление оленных камней связано с началом новой исторической эпохи, получившей в литературе наименование эпохи ранних или древних кочевников. Общая оценка кардинальных изменений, которые произошли в это время, была наиболее полно сформулирована М.П. Грязновым: «На обширных территориях от Карпат почти до берегов Тихого Океана, от пустынь Средней Азии до Сибирской тайги многочисленные древние племена поднялись на новую ступень своего экономического развития — перешли к кочевому и полукочевому скотоводческому хозяйству, а соответственно этому — к кочевому и полукочевому образу жизни, стали создавать в условиях развитого межплеменного обмена многочисленные культуры скифо-сибир-
(3/4)
ского типа, самобытные и своеобразные, но единые во всём своём многообразии» (Грязнов, 1980, с. 51).
Понятие «кочевники» не следует понимать буквально: среди создателей культур скифо-сибирского типа были и полуосёдлые племена, в хозяйстве которых сочетались различные виды занятий. Но так или иначе все они были связаны со скотоводством, обусловившим знакомство с мобильным образом жизни, близкие формы социальной организации и мировоззрения, отразившиеся в памятниках идеологии и искусства, отличных от соседних с ними земледельческих обществ. В этом аспекте представляется оправданным выделение особой степной цивилизации (Мартынов, 1989; 1989а), определяющими признаками которой можно считать исторически сложившуюся систему кочевых маршрутов и караванных торговых путей; адаптацию всех элементов культуры к подвижным формам быта; своеобразное искусство звериного стиля; наличие и особую роль в общественной жизни монументальных погребальных сооружений — курганов, различного рода каменных стел и статуарных изображений, к числу которых относятся и оленные камни.
Оленные камни — один из интереснейших и до сих пор загадочных видов археологических памятников на территории обширного пояса степей Евразии. Известные в восточных районах своего распространения уже более 100 лет, они неизменно привлекают к себе внимание исследователей необычностью оформления и художественной выразительностью нанесенных на них изображений. В настоящее время, судя по опубликованным данным, известно более 700 оленных камней, в количественном отношении неравномерно представленных в разных районах распространения. Основная их часть (около 500 камней) находится на территории Монголии. Несомненно, что в прошлом таких памятников было значительно больше. Многие из них уничтожены временем и людьми, разбиты, сняты с первоначальных мест, переоформлены в более поздние изваяния.
Главное отличие оленных камней от других каменных изваяний степей Евразии (европейских эпохи бронзы, скифских; более поздних — тюркских, кимакских и половецких) заключается в отсутствии на абсолютном большинстве из них конкретных признаков антропоморфности: оленные камни явно представляют человеческую фигуру, но какие-либо признаки изображения лица, рук или ног на них (за редким исключением), как правило, отсутствуют. Форма оленных камней может быть различна: призматическая, цилиндрическая, брусковидная, в виде плоских плит. Наиболее характерна форма плоской плиты со скошенным верхом (саблевидная). Материалом для изготовления оленных камней служили различные песчаники, гранит, базальт и другие породы камня. Также колеблются и размеры оленных камней — в среднем от 1,5 до 2,5 м; но встречаются степные монументы высотой более 3 и даже 4 м. На поверх-
(4/5)
ность памятников в определённом порядке наносился устойчивый комплекс изображений. Полная «иконографическая схема» оформления оленных камней в восточных районах их распространения включает опоясывающие линии наверху (ожерелье) и внизу (пояс); выше ожерелья на боковых сторонах расположены кольца — серьги и на лицевой стороне (на месте лица) три (реже — две) наклонных параллельных линии. На поясе подвешено оружие и снаряжение воина (кинжал, топор или секира, нож, оселок и т.д.). Часто встречаются изображения зеркала и лука с горитом. Выше пояса выбита геометрическая фигура в виде заштрихованного «ёлочкой» пятиугольника. Пространство между поясом и ожерельем заполнено изображениями различных животных: оленей, лошадей, козлов, кабанов, кошачьих хищников. Чаще всего изображались олени, различным образом стилизованные, откуда и происходит само название «оленные камни». Памятники, на которых одновременно представлены не все эти сюжеты, а один, два или несколько из них, также относятся к категории оленных камней. Рисунки наносились на всех сторонах камня; при этом часто использовалась техника выемчатого контура (или контррельефа), когда равномерно углублялась площадь изображения по отношению к плоскости камня, с последующей подшлифовкой, что создавало определённый световой эффект, особенно при боковом освещении. В западных районах распространения, при сохранении общей схемы, оформление оленных камней несколько варьировалось за счёт иных пропорций, реалий и т.д.
В настоящее время установлено, что оленные камни не связаны с какой-либо одной археологической культурой, но сам факт создания однотипных памятников в различной культурной и этнической среде требует объяснения, которое, скорее всего, следует искать в сфере идеологических представлений. Остаётся дискуссионным и вопрос о соотнесении оленных камней с тем или иным видом сооружений; иногда они установлены у курганов или в отдельных оградках, но чаще всего, вместе с другими сопутствующими сооружениями, образуют сложные планиграфические комплексы, имевшие, несомненно, ритуальное значение. Такие древние степные святилища с рядами установленных около них оленных камней представляют собой одну из наиболее ярких особенностей исторического пейзажа Центральной Азии.
Название «оленные камни» имеет условный характер. Среди местного населения подобные памятники назывались хошу чило (в переводе с монгольского — «овечий камень») или сыын таш (в переводе с тюркских языков — «олений камень»). В русской литературе фигуры оленей на них за своеобразную стилизацию морды, напоминающей птичий клюв, именовались также «пигалицами». Кому принадлежит буквальный перевод — «оленные камни» — неизвестно, но, скорее всего, его ввёл в науку один
(5/6)
из первооткрывателей монгольских древностей Н.М. Ядринцев. Дальнейшие исследования показали, что изображения оленей встречаются далеко не на всех изваяниях, а открытые позднее в западных районах их распространения «оленные камни» вообще, за очень небольшими исключениями, лишены изображений животных. В связи с этим появились и другие названия рассматриваемых памятников — «камни-обелиски», «изваяния типа оленных камней», «псевдоантропоморфные изваяния» и т.д. Однако название оленные камни за весь период их изучения настолько укрепилось в литературе, что, по сути дела, потеряло своё первоначальное значение (камни с изображениями оленей) и может быть принято как историко-культурная дефиниция для обозначения всего крута памятников, отличающихся, несмотря на некоторую вариабельность внешнего оформления, единством внутреннего содержания.
Существует много определений оленных камней, имеющих в основном описательный характер и отражающих степень изученности их в тот или иной период изучения. На современном этапе можно предложить следующее самое общее определение оленных камней: «Оленные камни — это особым образом оформленные стелы со сложной изобразительной символикой, представляющие фигуру человека, но лишённые конкретных признаков антропоморфности, связанные с различными видами погребальных и ритуальных сооружений и широко распространённые по всей степной полосе Евразии в раннескифское время».
Многочисленные сведения об оленных камнях разбросаны в самых различных изданиях. В настоящее время список литературы, в которой так или иначе затрагиваются вопросы открытия и изучения оленных камней, насчитывает несколько сот наименований; среди них — три монографии, посвящённые всестороннему анализу алтайских (Кубарев, 1979), монгольских (Волков, 1981) и северо-кавказских (Членова, 1984) оленных камней. Содержащиеся в этих работах материалы, а также некоторые данные полевых исследований автора явились источниками для создания настоящей работы.
Оленные камни находятся в сфере исследовательских интересов автора уже около 25 лет. За это время была опубликована серия специальных статей, посвящённых различным аспектам их изучения (Савинов, 1977; 1980а; 1990; 1990а, и др.). Некоторые из высказанных в них положений вошли в настоящую монографию; другие, только затронутые раньше, но требующие развёрнутой аргументации, рассмотрены заново; третьи, определяющие новые подходы к решению проблемы оленных камней, приводятся впервые. В целом они определили содержание обобщающего исследования, которое ни в коей мере не претендует на решение проблемы оленных камней во всей её совокупности — задача, не выполнимая при современном состоянии источников. Однако все рассмотренные в ней сюжеты имеют
(6/7)
отношение к проблеме оленных камней, и их анализ может способствовать дальнейшему исследованию этих интереснейших и во многом ещё загадочных памятников древних кочевников Евразии.
Приношу глубокую благодарность С.Н. Астахову, С.Г. Кляшторному, Л.С. Марсадолову, Вл.А. Семёнову, познакомившими меня с новыми, ещё не опубликованными материалами. Особую благодарность хотелось бы выразить З.С. Самашеву, предоставившему для этой работы ранее неизвестные материалы по оленным камням из Восточного Казахстана.
Заключение. ^
Итак, проблема оленных камней оказывается значительно более сложной, чем это может показаться на первый взгляд. Имея в своей основе глубокие и, очевидно, разнообразные традиции степных племён эпохи бронзы, оленные камни в наибольшей степени аккумулировали представления и мифологические образы, характерные для населения раннескифского времени. В этом отношении оленные камни, наряду с некоторыми характерными формами предметов и произведениями искусства, могут быть включены в число наиболее выразительных элементов культуры древних кочевников Евразии, особенно в восточных районах их обитания.
Попытка «организации» всех материалов, имеющих отношение к проблеме оленных камней, таит в себе немало опасностей в первую очередь из-за отсутствия какой-либо унифицированной методики исследования. Каждый оленный камень, как памятник идеологии и искусства, по-своему индивидуален и вряд ли может рассматриваться на одном уровне с обычными археологическими материалами. С этой точки зрения, применительно к оленным камням, нам больше всего импонирует предложенный Л.Н. Гумилёвым подход с трёх разноплановых позиций, которые он образно определил как взгляд «с птичьего полёта, с вершины холма, из мышиной норы». Совместить эти три уровня рассмотрения невозможно, поэтому «при историческом анализе лучше всего применять все три метода, так как ни один из них не заслуживает предпочтения, а просто отвечает на разные вопросы. Предлагаемый подход — не что иное, как анализ, т.е. „расчленение”, необходимое для того, чтобы распутать неясные места в истории и потом перейти к синтезу, когда учитываются результаты разных методик исследования. Только таким путём можно вырваться из прокрустова ложа заданной схемы, не впадая
(166/167)
в мелочеведение, при котором теряется сам предмет исследования — ритмы Всемирной истории» (Гумилёв, 1970, с. 19). Нечто подобное нам хотелось применить и при рассмотрении оленных камней. Однако если конкретные находки, аналогии и наблюдения, при всей дискуссионности многих высказанных выше положений (взгляд «из мышиной норы»), представляются более или менее разработанными, то археологический контекст условий нахождения оленных камней (взгляд «с вершины холма») требует самого тщательного изучения, а что касается общих закономерностей их распространения и стоящих за этим культурно-исторических процессов, составляющих суть проблемы оленных камней (взгляд «с высоты птичьего полёта»), то здесь история их изучения ещё не вышла из состояния более или менее аргументированных гипотез.
По мере накопления новых материалов, где главными являются раскопки археологических памятников, с которыми связаны оленные камни, ещё многое в представлениях о них может измениться. И в этом отношении настоящая монография ни в коей мере не претендует на окончательное решение всех поставленных в ней вопросов. Наоборот, если в результате проведённого исследования исчезнет характерное для некоторых работ последнего времени «облегчённое» отношение к оленным камням и сама проблема оленных камней, этих изумительных по красоте и глубочайших по внутреннему содержанию памятников древней культуры племён степной Евразии, предстанет во всем многообразии своих проявлений, противоречиях и сложностях, одна из главных задач данной работы будет достигнута.
|