Ю.С. Худяков, К.Ш. Табалдиев
Древние тюрки на Тянь-Шане.
// Новосибирск: 2009. 292 с. ISBN 978-5-7803-0192-9
См. файл .pdf, 40 Мб.
Оглавление
Глава 1. Древнетюркская эпоха в истории Центральной Азии. — 10
1.1. Происхождение древних тюрков. — 10
1.2. Ранняя история древних тюрков. — 16
1.3. Генезис древнетюркской культуры. — 21
Глава 2. Тянь-Шань в системе древнетюркских государств. — 28
2.1. Первый тюркский каганат. — 35
2.2. Западный тюркский каганат. — 41
2.3. Тюргешский каганат. — 45
2.4. Государство карлуков. — 48
Глава 3. Памятники древнетюркской культуры на Тянь-Шане. — 51
3.1. Погребальные памятники. — 51
3.2. Поминальные памятники. — 68
Глава 4. Предметный комплекс древних тюрков Тянь-Шаня. — 88
4.1. Предметы конского убранства. — 88
4.2. Принадлежности костюма. — 95
Глава 5. Вооружение и военное дело древних тюрков Тянь-Шаня. — 107
5.1. Оружие дистанционного боя. — 108
5.2. Оружие ближнего боя. — 116
5.3. Защитное вооружение. — 119
Глава 6. Памятники искусства древних тюрков Тянь-Шаня. — 123
6.1. Гравированные рисунки на костяных и роговых предметах. — 126
6.2. Наскальные рисунки эпохи раннего средневековья. — 128
6.3. Монументальная скульптура. — 131
6.4. Торевтика древних тюрков Тянь-Шаня. — 133
Глава 7. Памятники древнетюркской культуры Восточного Туркестана. — 135
Глава 8. Торговые и культурные связи Кыргызстана в VI-X веках. — 144
Глава 9. Хозяйственная деятельность тюркских кочевников Тянь-Шаня. — 149
9.1. Скотоводство. — 149
9.2. Охота. — 151
9.3. Домашние ремесла и промыслы. — 152
9.4. Земледелие. — 154
Глава 10. Значение древнетюркской эпохи в этнокультурной истории Кыргызстана. — 156
Список литературы. — 165
Список сокращений. — 178
Рисунки [ 1-144 ]. — 179
Введение. ^
В истории Центральной Азии важное, во многом определяющее для всего последующего этнокультурного развития значение имеет древнетюркская эпоха, относящаяся к раннему средневековью (VI-X вв. н.э.). В этот период существенным образом изменился этнический состав и культурный облик кочевого населения, проживавшего на просторах всего Центрально-Азиатского историко-культурного региона, включая западные районы Притяньшанья. С образованием в середине I тыс. н.э. Первого Тюркского каганата по обширным степным пространствам Евразии расселились многочисленные тюркоязычные кочевые племена и широко распространились памятники древнетюркской культуры: погребения по обряду ингумации с конём или бараном; поминальные оградки с каменными изваяниями; петроглифы, выполненные в резной технике; памятники древнетюркской рунической письменности [Грач, 1966].
Одним из районов расселения древнетюркских кочевых племён в середине I тыс. н.э. стали горы и долины Тянь-Шаня, западная часть которого является в настоящее время территорией Кыргызстана. В Притяньшанье мигрировали многочисленные кочевые племена из северных районов Центральной Азии. С началом широкой территориальной экспансии древних тюрков из восточных районов Центральной Азии в Притяньшанье переселяются группы кочевого населения, относящиеся к центрально-азиатским монголоидам; получают распространение тюркский язык и древнетюркская культура; складывается традиция хоронить умерших с конем; появляются поминальные оградки с изваяниями и древнетюркский предметный комплекс, наскальные рисунки, тамги и рунические надписи, характерные для культуры древних тюрков [Табалдиев, 1996, с. 35; Худяков, 1986а, с. 160; 2007а, с. 113]. На протяжении эпохи раннего средневековья территория Тянь-Шаня входила в состав сменявших друг друга государственных образований тюркоязычных кочевников: Первого Тюркского каганата, Западного Тюркского и Тюргешского каганатов, государств карлуков и Караханидов. В IX в. восточные районы Тянь-Шаня были завоеваны кыргызами и стали частью Кыргызского каганата [Худяков, 1980, с. 161]. События политической и военной истории, миграции кочевого населения, процессы взаимодействия и взаимовлияния кочевников и осёдлого иранского и тохарского населения Притяньшанья существенным образом повлияли на этнокультурогенез населения этого района. Период раннего средневековья явился важным этапом тюркизации местного населения, образования тюркоязычного этнического массива, который в последующий исторический период вошел в качестве субстрата в состав кыргызского этноса.
Интерес европейской и отечественной науки к средневековой истории кочевого населения Тянь-Шаня был обусловлен важной ролью этого района в этнокуль-
(3/4)
турогенезе современных народов Центральной Азии. В XVIII в. немецкие ученые Г.Ф. Миллер и И.Э. Фишер, опираясь на доступные сведения по истории и этнографии коренного населения Южной Сибири, пытались дать объяснение современной этнической ситуации [Миллер, 1937; 1999, с. 175-176; Фишер, 1774].
Проблемы истории и археологии древних тюрков на Тянь-Шане впервые привлекли внимание учёных, путешественников, любителей древностей во второй половине XIX в. Важное значение для разработки данной темы имел перевод Н.Я. Бичуриным и В. Шоттом содержащихся в китайских источниках сведений о тюрках и кыргызах [Бичурин, 1950, с. 220-300, 350-357]. Во время экспедиций в Прииссыккулье Ч.Ч. Валихановым и П.П. Семёновым-Тян-Шанским были отмечены древнетюркские каменные изваяния [Валиханов, 1985, с. 268; Семенов-Тян-Шанский, 1948, с. 274-276]. В 1891 г. A.M. Фетисовым на территории Кочкорской долины проведены первые раскопки древнетюркских погребений с конём [Раскопки..., 1892, с. 112]. Исследованные им в местности Кескен-Таш захоронения по обряду кремации в урне, помещённой в склепе из сырцового кирпича, являются уникальными и при раскопках средневековых памятников Тянь-Шаня в дальнейшем не встречались [Там же, с. 116-117].
Значительным событием стало обнаружение в Монголии поминальных памятников древнетюркской знати с руническими надписями, дешифровка и перевод этих надписей В. Томсеном и В.В. Радловым [Кляшторный, Лившиц, 1978, с. 43-44]. В 1896 г. В.А. Каллауром впервые были найдены тюркские рунические памятники в Таласской долине [1896, 1897, 1899]. В последующие годы рунические надписи Таласа исследовались учёными из Финляндии Г. Гейкелем и К. Мунком [Кляшторный, Лившиц, 1978, с. 45]. Из раскопанных ими средневековых курганов происходит серия предметов вооружения древнетюркского времени. В конце XIX в. таласские рунические надписи были переведены В.В. Радловым [1899] и П.М. Мелиоранским [1899].
Большой вклад в изучение древнетюркского периода истории Кыргызстана внёс В.В. Бартольд. Он принимал активное участие в организации и проведении археологических исследований, обнаружил несколько древнетюркских каменных изваяний в Прииссыккулье и на Тянь-Шане [1897, с. 18-44]. В.В. Бартольду принадлежит первый сводный очерк по истории Семиречья, в котором обобщены сведения из разноязычных средневековых письменных источников [1898]. Вопросы этнической истории тюркских племён и народов, проживавших на Тянь-Шане и в Семиречье, освещались и в работах Н.А. Аристова [1896] .
С образованием в 1920-х гг. Кыргызской национальной автономии в составе Российской Федерации, а затем республики в составе Советского Союза и созданием в Кыргызстане научно-исследовательских учреждений и учебных заведений изучение средневековой истории кыргызов и других народов Притяньшанья приобрело целенаправленный и приоритетный характер. В 1927 г. В.В. Бартольдом был опубликован сводный очерк по истории кыргызов и Кыргызстана, в котором систематизированы все доступные материалы из китайских, арабо-персидских и древнетюркских источников [1927]. В дальнейшем эта работа дважды переиздавалась [Бартольд, 1943, 1963]. В 1920-30-х гг. продолжалось обследование археологических памятников в Кыргызстане. В ходе работ были открыты и памятники древнетюркской культуры. В 1929 г. А.И. Тереножкин обнаружил в Чуйской
(4/5)
долине несколько древнетюркских каменных изваяний, в том числе скульптурное изображение черепахи, служившее постаментом для стелы [1935]. При исследовании горных выработок в Таласской долине М.Е. Массоном была найдена деревянная палочка с руническими знаками [1936]. Изучением таласских рунических надписей в 1920-х гг. занимался известный тюрколог С.Е. Малов [1936]. С начала 1930-х гг. полевые работы в Кыргызстане проводились А.Н. Бернштамом [1952]. Им было исследовано большое количество погребений и каменных изваяний, оставленных средневековыми кочевниками в различных районах Тянь-Шаня. Он занимался вопросами происхождения древних тюрков и кыргызов, изучал социальные отношения у номадов. Н.А. Бернштамом была предложена периодизация и этнокультурная интерпретация памятников средневековых кочевников Тянь-Шаня. Ориентируясь на материалы своих раскопок, исследователь выделил погребения тюргешей, чигилей, карлуков. Однако вслед за С.В. Киселевым и Л.А. Евтюховой он отнёс погребения с конём, изученные на Тянь-Шане, к культуре енисейских кыргызов [Там же, с. 87-94].
В 1950-х гг. в Кыргызстане работала комплексная археолого-этнографическая экспедиция Академии наук. Одной из её основных задач был анализ средневековых памятников для научной реконструкции процесса этногенеза кыргызского народа. Древнетюркские захоронения с конём в разных районах Тянь-Шаня исследовались А.К. Кибировым [1959] и Л.П. Зяблиным [1959]. Особый интерес для реконструкции представляет изученный А.К. Кибировым памятник Ичке-Жылга, при раскопках которого выявлены следы использования огня в погребальном обряде. Итоги работы этой экспедиции были подведены на специальной научной сессии Академии наук, посвящённой этногенезу кыргызского народа, на которой учёные пришли к выводу, что современные кыргызы сформировались из разных этнических групп, включая местный субстрат и пришлое кочевое население из Центральной Азии.
В конце 1950-х — начале 1960-х гг. древнетюркские памятники Таласской долины изучались Д.Ф. Винником [1963а]. Им выделено несколько типов средневековых захоронений и описаны каменные изваяния. В те же годы П.Н. Кожемяко и Д.Ф. Винником обнаружено несколько древнетюркских рунических памятников [Винник, 1963б]. В дальнейшем Д.Ф. Винником были обследованы каменные изваяния, обнаруженные в Иссык-Кульской котловине [1975, с. 170]. В это же время были опубликованы новые переводы китайских и древнетюркских источников по истории древних тюрков и кыргызов, что существенно расширило возможности исторического обобщения сведений, касающихся территории Тянь-Шаня и Семиречья. Эти материалы изданы в трудах Н.Я. Бичурина [1950], С.Е. Малова [1959] и Н.В. Кюнера [1961, с. 182-194].
В 1960-х гг. древнетюркские каменные изваяния и захоронения на Тянь-Шане исследовались Я.А. Шером. Он отнёс к культуре древних тюрков погребения по обряду ингумации с верховым конём [1961, 1963в], разделил антропоморфные каменные изваяния на две группы, согласно хронологии появления, и отнёс большинство из них к древнетюркскому, а некоторые к уйгурскому времени [1966, с. 64, 72]. Сводная работа Я.А. Шера по каменным изваяниям Семиречья подвела итоги их предшествующего многолетнего изучения. В эти же годы А.К. Абетековым проводились раскопки древнетюркских погребений в Чуйской доли-
(5/6)
не [1967]. В дальнейшем отдельные древнетюркские памятники на территории Ферганы и Западного Тянь-Шаня в разные годы изучались и были введены в научный оборот Ю.А. Заднепровским, И.К. Кожомбердиевым, А.К. Абетековым, В.П. Мокрыниным [Заднепровский, 1967; Абетеков, Кожомбердиев, Мокрынин, 1977]. В 1960-1970-х гг. сведения о кыргызах и тюркских племенах Тянь-Шаня, содержащиеся в арабских и персидских источниках, были проанализированы и опубликованы O.K. Караевым [1968, 1973]. В те же годы вышли в свет материалы по истории средневековых кыргызов, проживавших на территории Средней и Центральной Азии [Материалы..., 1973].
Новая гипотеза об этногенезе кыргызов, в основе которой лежало их переселение с Алтая и из Прииртышья на Тянь-Шань в XIII-XIV вв., была выдвинута К.И. Петровым [1963]. Сведения из древнетюркских рунических источников об истории Средней Азии и взаимоотношениях древних тюрков и согдийцев проанализированы С.Г. Кляшторным [1964].
Результаты многолетних исследований археологических и письменных памятников, связанных с пребыванием древних тюрков на Тянь-Шане, нашли отражение в коллективных трудах по истории Кыргызстана, в которых значительное место уделено древнетюркской эпохе [История Киргизской ССР, 1968, с. 103-125].
В 1970-х гг. древнетюркские памятники Прииссыккулья исследовались В.П. Мокрыниным, П.П. Гаврюшенко, Д.Ф. Винником [Мокрынин, 1975б; Мокрынин, Гаврюшенко, 1975]. Благодаря их усилиям, большое количество каменных изваяний было сосредоточено в музее на городище Бурана. Отдельным аспектам изучения каменных изваяний посвящены статьи и научно-популярные работы В.П. Мокрынина [1986, с. 107-115]. Древнетюркские погребения с конём были обнаружены В.Д. Горячевой и В.П. Мокрыниным на кладбищах средневековых городов в Чуйской долине [Горячева, 1988, с. 80-83; Мокрынин, 1982].
Новые данные, полученные в результате изучения древнетюркской культуры в Притяньшанье, нашли отражение в ряде разделов обобщающего коллективного труда по истории Кыргызстана, опубликованного в 1984 г. [История Киргизской ССР..., 1984, с. 220-227]. К этому времени на территории Кыргызстана было зафиксировано и исследовано большое количество древнетюркских каменных изваяний и погребений с конём, изучена серия рунических памятников, что составило солидную источниковую базу для анализа процесса культурогенеза древних тюрков на Тянь-Шане. Важное значение для разработки данной проблемы имели результаты историко-археологического изучения древнетюркских памятников на территории Саяно-Алтая, Монголии, Казахстана [Савинов, 1984, с. 48]. В научной литературе также имелись отдельные сведения о древнетюркских памятниках в Синьцзяне [Итс, 1958].
Однако значительная часть древнетюркских погребений с конём, обнаруженных на территории Кыргызстана, не была введена в научный оборот, а на относящихся к этой культуре поминальных комплексах Тянь-Шаня изучались преимущественно каменные скульптуры. Подробно описывались и классифицировались только каменные изваяния, поэтому у исследователей сложилось ошибочное мнение, что поминальные оградки малохарактерны для Тянь-Шаня.
При характеристике культуры древних тюрков на Тянь-Шане исследователи, как правило, ориентировались на данные о соседних территориях, где памятники древнетюркской культуры изучены более полно.
(6/7)
Поэтому с конца 1980-х гг. К.Ш. Табалдиевым и О.А. Солтобаевым совместно с Ю.С. Худяковым, при поддержке Кыргызского государственного университета, а также Кыргызской ассоциации историков и делового проекта «Мурас», были развернуты целенаправленные исследования древнетюркских памятников в Кочкорской, Нарынской долинах и других районах Внутреннего Тянь-Шаня [Табалдиев, 1991а, б; 1995; 1999; Табалдиев, Худяков, 1991, с. 168-170; 1992а, б, в, г; 1993; 1999а, б; 2000; Худяков, Табалдиев, 1992, 1994; 1999]. В последние годы эти работы проводились совместно с археологами Германского археологического института и Турецкого исторического общества (Турк Тарых Куруму) [Анке и др., 2000, с. 189-190; Табалдиев, Бозер, Москалёв, 2000; Anke et al., 1997].
В результате этих работ получены новые, весьма информативные материалы по погребальным и поминальным памятникам древних тюрков. Исследовано несколько десятков курганов, поминальных оградок, изваяний на могильниках в различных районах Тянь-Шаня. Эти данные по возможности оперативно вводились в научный оборот.
В последующие годы К.Ш. Табалдиевым совместно с Ю.С. Худяковым, О.А. Солтобаевым, О.А. Митько, М.И. Москалёвым были проведены детальный анализ погребальной и поминальной обрядности, предметного комплекса культуры древних тюрков Тянь-Шаня, сравнительный анализ древнетюркской погребальной и поминальной обрядности, памятников искусства и письменности [Табалдиев, 1996, с. 15-98]. Вооружение и военное дело древнетюркских кочевников Притяньшанья изучались Ю.С. Худяковым, К.Ш. Табалдиевым, О.А. Солтобаевым и другими исследователями [Худяков, Табалдиев, Солтобаев, 1994, 1996, 1997, 1998; Борисенко, Табалдиев, Худяков, 1999; Борисенко и др., 2006]. В последнее время в Кыргызстане вышли в свет статьи кыргызских и немецких исследователей, в которых представлены результаты раскопок 1990-2000 гг. на памятниках культуры древних тюрков и городского согдийского населения. Среди них необходимо упомянуть публикации В.А. Кольченко, Ф.Г. Ротта [2005; 2007, с. 22-23], А. Жумабева [2005], А.Т. Сулаймановой [2005; 2007], Ч.М. Жолдошева [2005].
Материалы по древнетюркской культуре из Восточного Туркестана были исследованы и введены в научный оборот Ю.С. Худяковым [1990, с. 19-21; 1991; 1995б]. Отдельные аспекты, связанные с изучением вооружения средневековых кочевников Тянь-Шаня, рассматривались в работах И.К. Кожомбердиева и Ю.С. Худякова [1990, 1995]. Вопросы изучения каменных изваяний освещались в работе Д.Ф. Винника. По его данным, на территории Кыргызстана зафиксировано ок. 600 каменных изваяний древнетюркского времени [1995, с. 175]. Каменным изваяниям посвящена и работа Б.А. Дуйшеева [1986]. Переводы рунических надписей Таласа приведены в трудах С.Г. Кляшторного, А.С. Аманжолова и других тюркологов [Кляшторный, 1995, с. 154-159; Аманжолов, 2003, с. 87-94; Кызласов И.Л., 1995, с. 142-152].
В последнее время особенно значимым событием для изучения проблем истории и культуры древних тюрков на Тянь-Шане стало открытие и исследование К.Ш. Табалдиевым и О.А. Солтобаевым в 1998, 2000-2006 гг. и в последующие годы древнетюркских рунических надписей в Кочкорской долине — на местонахождениях Кок-Сай, Бейрек-Булак, Кек-Бука, Тее-Карын [Табалдиев, Солтобаев, 1999, 2001; Худяков, Табалдиев, Солтобаев, 2002; Табалдиев, 2003]. Новые рунические
(7/8)
надписи были выявлены и в Таласской долине [Табалдиев, 2002; Tabaldiyev, 2002; Tabaldiyev, Soltobaev, 2002]. В настоящее время тексты этих надписей переведены С.Г. Кляшторным, А.С. Аманжоловым и другими тюркологами [Кляшторный, 2001; Аманжолов, 2001; 2003, с. 99; Кызласов И.Л., 2005].
Важной проблемой средневековой истории и археологии Кыргызстана, непосредственно связанной с изучением и интерпретацией средневековых археологических памятников номадов Тянь-Шаня, всегда оставалась тема происхождения и формирования кыргызского народа. На научных конференциях и в публикациях активно обсуждалась гипотеза С.Г. Кляшторного, A.M. Мокеева и В.П. Мокрынина, согласно которой кыргызский этнос складывался в три этапа: жившие на Енисее предки современных кыргызов мигрировали на Алтай, а затем на Тянь-Шань [1988]. Близкие идеи о трёхэтапном формировании кыргызского народа и кыргызского языка высказывал Э.Р. Тенишев.
В 1995, а затем в 2001 и 2002 гг., благодаря усилиям сотрудников делового проекта «Мурас», Кыргызско-Турецкого университета «Манас» и Кыргызского национального университета, был организован и проведён ряд научных конференций и семинаров, посвящённых истории, в том числе этнической, и этногенетическим связям кыргызов. Участниками научных форумов было высказано мнение о необходимости разработки актуальных проблем исторической тюркологии и кыргызоведения на материалах археологических исследований на Тянь-Шане [Караев, 1989; Караев, Кожобеков, 1989; Молдобаев, 1989а; Савинов, 1989; Худяков, 1989б; 1995а, с. 133-141; Чороев, 1989; Чоротегин, 1995; Москалёв, Табалдиев, Митько, 1996]. В 2004 г. была проведена научная конференция, посвящённая анализу этнокультурного взаимодействия древних тюрков и согдийцев в эпоху раннего средневековья, на многие столетия определившего особенности развития Среднеазиатского региона [Худяков, 2004]. История и культура древних тюрков на Тянь-Шане составили одно из важных направлений в работе открывшегося в Кыргызско-Турецком университете «Манас» Центре по изучению тюркской цивилизации [Табалдиев, 2006]. Открытие этого центра способствовало проведению тематических научных конференций и изданию материалов экспедиционных исследований [Табалдиев, Жолдошев, 2003].
Важной темой в изучении древнетюркского периода истории Тянь-Шаня остаются вопросы участия тюркоязычных кочевых племён этого района в этнокультурогенезе кыргызов. В последние годы многие учёные высказывают мнение о том, что переселение кыргызов на Тянь-Шань в эпоху раннего средневековья проходило в два этапа, о чём свидетельствуют средневековые письменные источники и археологические материалы. Во времена «кыргызского великодержавия» (IX-X вв.) кыргызы с Енисея достигли восточных районов Тянь-Шаня, а в XV в. переселились дальше на Западный Тянь-Шань. При этом все исследователи, несмотря на различия во мнениях о путях переселения кыргызов на Тянь-Шань, подчёркивают, что тюркоязычное население Кыргызстана вошло в качестве этнического субстрата в состав современного кыргызского народа.
Этой проблеме посвящены отдельные статьи и разделы в монографиях авторов данной книги и других исследователей: O.K. Караева, М.О. Кожобекова, И.Б. Молдобаева, Д.Г. Савинова, Т.К. Чороева, О.А. Митько [Караев, 1989; Караев, Кожобеков, 1989; Молдобаев, 1989а; Савинов, 1989; Чороев, 1989; Худяков, 1989б; Москалев, Табалдиев, Митько, 1996].
(8/9)
Древнетюркский период является важной эпохой в этнокультурной и политической истории кыргызского народа, так же как и других тюркских народов Средней Азии. Главной задачей исследования этого периода в настоящее время становятся введение в научный оборот новых данных по древнетюркской археологической культуре на территории Западного и Восточного Притяньшанья, обобщение и анализ археологических материалов, их этнокультурная атрибуция и получение новых сведений об известных исторических событиях. В настоящей работе авторы опираются на результаты созданной ранее типологической классификации погребальных и поминальных памятников и инвентарного комплекса тюркских кочевых племён на территории Тянь-Шаня. Актуальной задачей изучения древнетюркской эпохи в истории Кыргызстана является обоснование периодизации археологических комплексов, соответствующей этапам развития древнетюркской археологической культуры в данном регионе, учитывающей время существования сменявших друг друга тюркских государственных образований и этнокультурную атрибуцию разных групп памятников. Археологические материалы дают возможность проследить торговые и культурные связи Кыргызстана с другими районами, определить характер и интенсивность взаимодействия тюркского кочевого и осёдло-земледельческого согдийского населения.
Анализ имеющихся вещественных и письменных источников даёт возможность по достоинству оценить значение древнетюркской эпохи в политической, военной и этнокультурной истории Кыргызстана.
Заключение. ^
Древнетюркская эпоха является одним из наиболее ярких и значительных периодов в военно-политической, социально-экономической и этнокультурной истории средневекового кочевого населения Тянь-Шаня. Впервые в истории территория Притяньшанья вошла в систему тюркских государственных образований. В результате массовых миграций из северных районов Центральной Азии Семиречье и Тянь-Шань стали зоной расселения тюркоязычных кочевых племён. В процессе развития городов — центров осёдлой жизни, ремесла, торговли и земледелия — территория Кыргызстана стала районом активных контактов, взаимовлияния и взаимодействия городской, осёдло-земледельческой и кочевой цивилизаций, зоной соприкосновения тюркского и иранского миров.
Период раннего средневековья в истории Кыргызстана, как продемонстрировал анализ письменных исторических и археологических источников, включал несколько этапов расселения тюркоязычных кочевников по территории Притяньшанья и создания ими государственных образований.
Первый этап массовой миграции тюркских кочевых племён связан с образованием Первого Тюркского каганата и вхождением в его состав Семиречья и Тянь-Шаня. Данный этап характеризуется притоком значительной массы монголоидного населения из северных районов Центральной Азии, принесшего с собой основные элементы древнетюркской культуры (в т.ч. древнетюркскую погребальную и поминальную обрядность) и компоненты предметного комплекса. В это время Притяньшанье являлось частью огромного единого Первого Тюркского каганата, в котором формировались основы политического и государственного устройства, военно-административной системы, схожие элементы кочевой культуры.
Первый Тюркский каганат, объединивший на сравнительно короткий временной период практически весь степной пояс Евразии, явился одним из самых главных и активных трансляторов элементов древнетюркской культуры в кочевом мире. Во время длительных войн и переселений благодаря древним тюркам в степной зоне Евразии и за её пределами получили распространение следующие новации: жёсткое седло со стременами, упрочившее посадку всадника и сделавшее возможным его участия в конном бою; луки и стрелы; палаши и сабли; защитное вооружение; воинские наборные пояса, характеризующие оснащение и экипировку древнетюркского панцирного конного воина. Кочевники широко и охотно заимствовали престижные элементы древнетюркской военно-дружинной культуры, связанные с военным делом, коллективной загонной охотой и другими видами деятельности, считавшимися достойными для тюркской военно-служилой знати. Заимствование вооружения, воинского снаряжения и особенностей костюма,
(161/162)
а также снаряжения боевого коня не ограничивалось кочевой средой. Оно было характерно и для осёдло-земледельческих районов, попавших в орбиту тюркского влияния.
Особенно значительны следы влияния древнетюркской культуры на средневековый Согд. Кочевая среда тоже активно воспринимала культурные новации из стран осёдло-земледельческой цивилизации. Влияние согдийцев на тюрков в области материальной и духовной культуры в период существования Первого Тюркского каганата было столь велико, что может свидетельствовать в пользу образования своеобразного тюркско-согдийского культурного симбиоза [Кляшторный, Савинов, 1994, с. 24-26; Худяков, 2007а, с. 121]. Создание в рамках каганата отдельной автономной военно-административной системы западного крыла тюркского народа-войска способствовало его обособлению от единого тюркского этнического массива в период обострения династийных распрей и междоусобных войн представителей правящего рода Ашина, боровшихся за верховную власть в каганате. Это повлекло за собой раздел единого тюркского государственного образования на два самостоятельных каганата. Обособление народа «десяти стрел» в самостоятельный этнос и создание Западного Тюркского каганата способствовали этнической и культурной консолидации тюркоязычных кочевых племён, проживавших в Притяньшанье [Худяков, 2007а, с. 104-105].
Древнетюркская культура в Семиречье и на Тянь-Шане во время существования Западного Тюркского каганата приобрела своеобразные черты, Они прослеживаются в конструктивных особенностях погребальных и поминальных комплексов, в ориентации каменных изваяний и отсутствии балбалов, в составе и облике сопроводительного инвентаря. Поминальные памятники западных тюрков в известной степени утратили характер сугубо воинского культа и приобрели значение объектов поминовения предков, в отличие от комплексов восточных тюрков, сохранивших военный характер. В предметном комплексе западных тюрков отчётливо прослеживаются контакты с осёдло-земледельческим ираноязычным населением Средней Азии.
Определенное своеобразие присуще также предметам вооружения, снаряжения всадника и боевого коня. В памятниках западных тюрков значительно реже, чем в комплексах восточных тюрков и кыргызов, встречаются предметы вооружения для ближнего боя и защиты. В обеспечении средствами защиты западные тюрки не похожи на воинов Согда и Восточного Туркестана. Однако эти отличия могут объясняться разной степенью изученности осёдло-земледельческих и кочевнических культур Средней Азии [Распопова, 1980, с. 107].
В период существования Западного Тюркского каганата на подчинённой территории развивались городские и осёдло-земледельческие центры с преимущественно согдийским населением, активно функционировала трансконтинентальная караванная торговля. Сложилась определенная система взаимоотношений со странами Передней и Восточной Азии. У правящей элиты каганата сформировались традиции управления подвластным населением и решения задач внешней политики. В различных районах Притяньшанья, помимо тюркских кочевников, продолжало обитать и иноэтничное население, связанное с традициями кочевнических культур сакского и гуннского времени.
Устранение от власти в каганате правящего рода Ашина и создание на базе Западного Тюркского каганата нового государственного образования — Тюргешского
(162/163)
каганата не изменило характера и направленности процессов этнокультурогенеза в Притяньшанье. Локальные особенности древнетюркской культуры в Семиречье и на Тянь-Шане проявились более отчётливо. Это выразилось, в частности, в особенностях поминального культа предков, в появлении, наряду с изваяниями предков-мужчин, статуй, изображающих женщин и даже детей. Всё перечисленное существенно отличается от компонентов поминальных комплексов восточных тюрков Саяно-Алтая и Монголии. Сложнее судить об особенностях погребальной обрядности в каждом регионе. Тем не менее, между тюркскими племенами каганатов поддерживалась постоянные этнокультурные контакты. Об этом свидетельствует сходство облика культур.
Вероятно, именно в этот период могла быть заимствована во Втором Тюркском каганате руническая письменность, получившая распространение в Притяньшанье. Тюргеши неоднократно вступали в военно-политические союзы с другими тюркскими кочевыми государствами, а тюргешские каганы заключали династические браки с правящими родами этих держав. Тюргешский каганат смог некоторое время противостоять военному натиску могущественных средневековых государств — Арабского Халифата и империи Тон [Тан]. В период существования Тюргешского каганата установились регулярные дипломатические, военно-политические, торговые и культурные контакты с государством кыргызов на Енисее. На землях, входивших в состав Тюргешского каганата, продолжали развиваться города, транзитная торговля, обмен товарами, производимыми в городских ремесленных центрах и хозяйствах кочевых скотоводов. Было введено собственное денежное обращение. На территории каганата продолжали обитать разные этнические и конфессиональные группы населения. Однако внутренние усобицы, значительно ослабившие каганскую власть и управление в государстве тюргешей, привели к тому, что Притяньшанье стало полем военных действий для войск арабов и китайцев. Семиречье и Тянь-Шань испытали приток новых значительных масс кочевого тюрко-язычного населения, состоявшего из карлуков, переселившихся под давлением уйгуров из Джунгарии. Новая миграция значительно изменила этнокультурный облик региона.
Переселение карлуков, чигилей и ягма в Притяньшанье и образование государства карлукских ягбу ознаменовали собой начало нового этапа в развитии древнетюркской культуры на Тянь-Шане. Археологические комплексы VIII-X вв. наряду с традиционными элементами древнетюркской культуры содержат инновации. В этот период продолжали существовать характерные для древнетюркских кочевников погребально-поминальные обряды, в том числе традиции совершения погребений по обряду ингумации с конём и сооружения поминальных оградок с установкой изваяний, а также захоронения других различных групп кочевого населения, этнически отличающегося от тюрков. Им принадлежат курганы с погребениями в ямах-подбоях и каменных гробницах на уровне горизонта. Эти памятники восходят к традициям кочевников сакского и гуннского времени. Судя по этим памятникам, ряд древних кочевых племён сохранил этническое своеобразие в течение всего раннего средневековья [Бернштам, 1952, с. 87-89; История..., 1984, с. 335-337].
В конце I тыс. н.э. в Притяньшанье впервые появились отдельные погребения по обряду кремации, что может свидетельствовать о проникновении в этот район
(163/164)
енисейских кыргызов, которые в IX-X вв. расширили пределы Кыргызского каганата до Восточного Тянь-Шаня. Для выявления этнокультурных особенностей племён, входивших в состав объединения «десяти стрел» и карлукского племенного союза, необходимы новые материалы и целенаправленные исследования.
В период существования государства карлуков в Притяньшанье происходило дальнейшее развитие центров городской оседлой цивилизации. Развивались земледелие, ремёсла, торговля и горнорудные промыслы. Часть городского населения была тюркизирована. В городах продолжало проживать согдийское население. Существовали и развивались активные торговые связи с Южной Сибирью, Центральной Азией и Дальним Востоком. Карлукское государство поддерживало дипломатические и военно-политические контакты с различными государствами. На территории Притяньшанья взаимодействовали разные культурные традиции. Семиречье и Тянь-Шань были зоной распространения различных прозелитарных вероучений.
Принятие в X в. в Караханидском каганате в качестве государственной религии ислама и массовая исламизация кочевого населения существенно повлияли на процесс культурогенеза в Притяньшанье. Древнетюркская культура и её основные элементы прекратили существование. В Семиречье и на Тянь-Шане после X в. перестали сооружать древнетюркские погребальные и поминальные памятники, а также использовать руническую письменность. Это произошло не только в связи с победой ислама, поскольку к тому времени древнетюркская культура прекратила существовать в Саяно-Алтае и Монголии. Культура тюркоязычного кочевого населения Тянь-Шаня трансформировалась в иные формы, получившие широкое распространение в кочевом мире в развитом средневековье — в начале II тыс. н.э. [Табалдиев, 1996, с. 135-140]. Однако ряд элементов, характерных для древнетюркской культуры, сохранился в культуре кочевого населения Притяньшанья и в позднем средневековье и в этнографической современности. Наследие древнетюркской культуры нашло отражение в традиционной культуре тюркоязычных народов Средней Азии.
|