Л.Р. Кызласов

Средневековые памятники Западного Забайкалья (IX-X вв.).

// Степи Евразии в эпоху Средневековья. Серия: Археология СССР. М.: 1981. С. 59-61.

[ Рис. 35 ]

Первые раннесредневековые могильники в Западном Забайкалье (могильники «На Увале» и Хойцегор) были раскопаны в бассейне Селенги Ю.Д. Талько-Грынцевичем в 1897-1899 гг. В 20-е годы Г.Ф. Дебец исследовал могильник у д. Зарубнно (1926 г.), а Г.П. Сосновский раскопал значительное число средневековых погребений в разных районах южной Бурятии (1927-1929 гг.). К сожалению, в большинстве своём эти материалы остались неопубликованными [Дебец Г.Ф., 1926; Хамзина Е.А., 1970]. В конце 40-х годов некоторые курганы этого времени изучал А.П. Окладников [Окладников А.П., 1950; 1951].

В 50-60-е годы ценные материалы собраны Е.А. Хамзиной, которая опубликовала первую сводную работу по средневековой археологии Западного Забайкалья [Хамзина Е.А., 1969; 1970]. В 1971-1973 гг. важные факты установлены Л.Г. Ивашиной при исследовании четырех могильников в северо-восточной Бурятии [Ивашина Л.Г., [Ивашина Л.Г., Климаковский Э.Л.] 1973; 1974; 1975]. Ещё один могильник в долине Хилок был раскопан в 1975 г. читинскими археологами [Константинов М.В., Немеров В.Ф., 1976: Немеров В.Ф., Белькова Г.З., Шадрин С.Д., 1976].

Из памятников иного характера необходимо упомянуть найденный в середине XIX в. у с. Нюкского клад серебряной посуды, датируемый монгольской пайцзой (с надписью квадратным письмом) концом XIII — первой половиной XIV в. [Извлечение, 1855; Смирнов Я.И., 1909, рис. 173-180].

Несмотря на недостаточную ещё изученность в настоящее время территории Западного Забайкалья, здесь можно выделить по формальным признакам три группы средневековых памятников: 1) немногочисленные памятники VIII-IX вв., относящиеся к периоду уйгурского каганата (их характеристику см. в разделе «Культура древних уйгур»); 2) могилы и жертвенно-поминальные курганы тюркоязычных племен IX-X вв.; 3) памятники монгольского периода XIII-XIV вв.

Уточняя периодизацию Е.А. Хамзиной (следующей за Г.П. Сосновским — Хамзина Е.А., 1970, с. 82-83), предлагаем оставить введенные этими авторами названия групп пли типов погребений, но с внесением изменений в их содержание и хронологию.

В настоящее время в Западном Забайкалье отчетливо выделяются хойцегорская (IX-X вв.) и саянтуйская (XIII-XIV вв.) культуры. Что касается промежуточных памятников XI-XII вв. (которые Е.А. Хамзиной относились к тапхарскому типу X-XIII вв.), то они в основной своей массе ещё не обнаружены и потому не могут быть описаны. С большей долей осторожности к этому периоду, вероятно, можно отнести только могилу 19 из VI могильника на горе Тапхар [Хамзина Е.А., 1970, с. 57-58, 114-116, табл. IV, V].

Хойцегорская культура представлена памятниками, распространенными почти по всей территории Западного Забайкалья. Курганы этой культуры раскопаны в могильниках «На Увале» (1) п в Хойцегоре (3, 7, 8, 12) Ю.Д. Талько-Грынцевичем, на Тапхаре V и Баянголе (1-3) — Е.А. Хамзиной, на Тапхаре (жертвенно-поминальные) — Г.П. Сосновским, в могильниках Бухусан (9, 14-17, 18-1, 19, 24), Харга I (1-7), Харга III (1,4) и Алтай (1, 2, 4, 9) — Л.Г. Ивашиной.

Могилы хойцегорской культуры были отмечены на поверхности земли округлыми или овальными задернованными выкладками из обломков скалы, иногда с углублениями в центре. Их размеры от 2х2,15 до 4,1х5,8 м. Выкладки часто потревожены в древности, но, вероятно, первоначально представляли собой овальные каменные «панцири», непосредственно прикрывавшие могильные ямы. Под выкладками прямо в слое погребенного дёрна или в неглубоких грунтовых ямах (0,2-0,62 м) находились погребения мужчин, женщин и детей — от младенцев до стариков.

Они были захоронены на спине не только в вытянутом положении, но и с коленями, поднятыми вверх, а также в скорченной позе, на правом или левом боку. В количественном отношении несколько преобладали погребения на спине. Варианты трупоположений не зависят от пола и возраста. В шести случаях кости скелетов были настолько перемешаны грабителями, что первоначальное их положение установить не удалось. В большинстве случаев трупы укладывались головой на север или северо-восток, изредка на восток — северо-восток и восток. Дважды удалось выявить, что погребенные были прикрыты досками и лишь в одном случае скелет находился в берестяном гробу, имевшем деревянную раму (Баянгол, могила 1).

Ни в одной могиле не найдено костей домашних или диких животных. Очевидно, мясную пищу не клали. Жидкую или полужидкую заупокойную пищу в сосудах также устанавливали не всегда. В двух могилах (мужчины и женщины) в головах погребённых стояли гладкие баночные сосуды с насечками по венчику, а в третьей могиле — у младенца — сосуд с высоким горлом; в четырёх других найдены отдельные обломки горшков. В нескольких случаях сохранились следы поминок, совершенных после захоронения. В двух выкладках среди камней обнаружены обломки разбитых сосудов, а в двух других — кости овец.

В редких случаях в разграбленных или детских могилах совершенно отсутствовал инвентарь или встречены лишь следы железных окислившихся предметов. Детали конского снаряжения обнаружены как в мужских, так и в женских погребениях, что подчёркивает конный быт населения. Однако

(59/60)

необходимо отметить, что из 24 могил, имевших инвентарь, только в шести оказались предметы конского снаряжения. Обычно удила и стремя (или что-то одно из них) положены около головы умершего. В одном случае удила лежали у левого колена, а стремя — между ног; в другом — два стремени и удила располагались справа у пояса мужского скелета.

Стремена разнотипны: с восьмёркообразным завершением и с петлёй на шейке (рис. 35, 26, 28). Среди последних встречаются экземпляры с фигурным завершением петли или высокой петлёй. Удила двусоставные с S-овидными псалиями и дополнительными петлями, иногда с «сапожками» на концах (рис. 35, 23). Другие удила имеют двойные перпендикулярно расположенные кольца (рис. 35, 14). Чаще встречается третий тип удил — с перевитыми восьмёркообразными кольцами (рис. 35, 13). В одной могиле найдена роговая подпружная пряжка и в двух — костяные застёжки-цурки (рис. 35, 35). Отметим также две роговые листовидные подвесные бляхи от сбруи и роговую обойму для узды с парой отверстий (рис. 35, 24).

Оружие обнаружено только в мужских погребениях. В шести могилах вдоль правой стороны погребённых находились остатки сложных луков уйгурского типа с роговыми концевыми и центральными лопаточкообразными накладками (рис. 35, 1, 17, 25). Наконечники стрел обычно лежали пучками (от 4 до 25 штук) у правого плеча, реже — у ног. При этом отдельные наконечники обнаружены в разных местах могилы. В одних и тех же колчанах, по-видимому, находились стрелы и с железными и с костяными наконечниками. На черешок железных наконечников обычно была надета роговая свистулька. Среди железных наконечников обнаружены как плоские (асимметрично-ромбические; широко-лезвийные и узколезвийные лопатки, в том числе и специфические с боковыми выступами и вырезным лезвием; вильчатые и скруглённо-конечные), так и удлинённые, ромбические в сечении или трёх- и четырёхлопастные (рис. 35, 8-12, 18, 19, 21, 22). Костяные наконечники в большинстве своем удлинённые, полированные, круглые, ромбические или трёхгранные в сечении, изредка — четырёхгранные втульчатые (рис. 35, 16, 20, 29). Все наконечники стрел специализированы для войны и охоты.

Кроме того, обнаружены железные и роговые острия, а также костяной наконечник копья, а в одной мужской могиле обломки окисленных железных предметов, похожих на остатки меча и, возможно, панциря.

Орудия труда немногочисленны. Больше всего обнаружено железных черешковых ножей, иногда с остатками роговых ручек (рис. 35, 32). Найдены также гладкое железное тесло поздней формы (рис. 35, 27), старый каменный оселок, роговые и костяные предметы, в том числе игольник из трубчатой кости (рис. 35, 31) и острие из рога оленя с отверстием для подвешивания к поясу.

От одежд погребённых почти ничего не сохранилось. Только в Хойцегорском могильнике оказались обрывки зелёной шёлковой ткани. От поясов остаются железные и бронзовые пряжки и бляшки. В двух мужских могилах лежали остатки наборных поясов из позолоченных бронзовых пряжек и бляшек. Один из поясов состоял из квадратных, сердцевидных, фестончатых и круглых бляшек (рис. 35, 45), часть которых украшена растительными рельефными узорами. Другой интереснейший пояс из прямоугольных и сердцевидных блях с полукруглыми привесками и наконечниками был дополнительно украшен двумя лировидными бляхами поздней формы (рис. 35, 39, 40, 42-44) [Талько-Грынцевич Ю.Л., 1902, табл. 1, 6, 7]. Кроме растительного орнамента, на каждой из этих бляшек изображены голова или бюст человека (с длинными волосами, в головном уборе типа тиары или короны), ограниченные снизу полумесяцем. На лировидных бляхах таких изображений два, а на прямоугольных, помимо головы на полумесяце, по бокам от неё расположены ещё две головы в подобных же головных уборах, но без полумесяцев. Наконечник, кроме головы на полумесяце, имеет сверху две аналогичные головы, опирающиеся на растительные завитки. Семантика описанных сцен еще не выяснена.

Наборные пояса дважды встречены и в могилах молодых женщин. Один пояс состоял из прямоугольных и полукруглых бронзовых бляшек (с отверстиями для подвесок, украшенных растительными завитками), (рис. 35, 4, 5). Другой — из серебряных многофестончатых фигурных бляшек (рис. 35, 7). В женских могилах встречены также бусы из цветного камня и халцедона (рис. 35, 6). железная спиралевидная подвеска и одиночные бронзовые серьги в виде колец с боковыми отростками и подвесками (рис. 35, 2, 3).

Особую категорию памятников хойцегорской культуры составляют жертвенно-поминальные курганы, раскопанные Г.П. Сосновским и Е.А. Хамзиной на горе Тапхар V и в Баянгольском могильнике [Хамзина Е.А., 1970, с. 16, 41-48, 91-95, 101-103]. Располагаются они группами, иногда цепочками, вытянутыми с северо-востока на юго-запад. На поверхности эти памятники отмечены округлыми или овальными каменными выкладками размером от 1,15х1,35 до 4,3х4,5 м. По хорошо сохранившимся кладкам устанавливается, что первоначально это были юртообразные сооружения из плитняка в виде округлых оградок из вертикально установленных плиток, покрытых плитами, положенными плашмя. Внутреннее их заполнение состояло из мощного слоя гумуса, в котором обнаружены лепные баночные сосуды, изредка стоявшие вверх донцами. Таких сосудов в одном курганчике находится от 1 до 2-3 или даже 7. Иногда в гумусном слое встречаются мелкие угольки, а в одном случае поверх камней лежала бронзовая подвеска. Таким образом, в описанных курганчиках захоранивалась, очевидно во время последних поминок, жидкая или полужидкая пища в сосудах, предназначенная для «кормления» душ умерших. В пяти аналогичных сооружениях на горе Тапхар V не оказалось ничего. Очевидно, в них первоначально была уложена какая-то твёрдая пища (мясо без костей, сыр и т.п.), которая не могла сохраниться.

Хойцегорские баночные сосуды (гладкие или нередко имеющие отогнутый венчик с насечками по верху, поясок из ямок по шейке и зигзагообразный

(60/61)

орнамент — рис. 35, 37) [Хамзина Е.А., 1970, рис. 6; 22] из жертвенно-поминальных и могильных сооружений однообразны и более всего схожи с подобными сосудами древнехакасской тюхтятской культуры IX-X вв. В этот период времени они употреблялись в быту тюркоязычных племен в предгорьях Алтая, в Хакасии, Туве и в соседней Монголии [Арсланова Ф.X., 1972, табл. VI, 1; Евтюхова Л.А., 1957, рис. 7, 5; Кызласов Л.Р., 1969, рис. 31; Николаев Р.В., 1972, рис. 3].

В жертвенно-поминальных памятниках на Баянгольском могильнике наряду с баночными встречены и гладкие узкогорлые сосуды (рис. 35, 38, 41), также схожие с некоторыми типами древнехакасских [Хамзина Е.А., 1970, рис. 25; 26]. Хойцегорские жертвенно-поминальные курганы чрезвычайно близки к жертвенно-поминальным курганам и сооружениям древних тюркоязычных племен Саяно-Алтайского нагорья, начиная с шурмакских, таштыкских и древнетюркских вплоть до древнехакасских тюхтятской культуры [Кызласов Л.Р., 1958, с. 94-95; Кызласов Л.Р., 1969, с. 23-32; Кызласов И.Л., 1975].

В целом хойцегорские могилы и по устройству погребальных сооружений, и по обряду захоронения, и по инвентарю очень схожи с могилами местных тюркоязычных племён Тувы, хоронивших своих умерших в периоды Уйгурского каганата (VIII-IX вв.) и древнехакасского государства (IX-X вв.) [Кызласов Л.Р., 1969, с. 79, 112-114]. Влияние лесных племён Восточной Сибири ощутимо только в наличии некоторых своеобразных типов местных костяных и железных наконечников стрел (рис. 35).

Тюркоязычность племён хойцегорской культуры IX-X вв. может быть сопоставлена со значительным пластом тюркоязычной топонимики в Западном Забайкалье.

наверх