|
Е.Ф. КорольковаУрочище — участок, отличающийся от окружающей местности, всякий ориентир на местности естественного происхождения, например одинокое дерево, холмы, гора. |
Ил. 82. Навершие служившее украшением головного убора. Дерево, кожа. 2-й Пазырыкский курган. V-IV вв. до н.э.
сот. Настил перекрывал могильную яму площадью от 12 до 60 кв.м; внутри ямы помешалась погребальная камера в виде бревенчатого сруба. В некоторых могилах обнаружены два сруба, поставленные один в другой. В погребальной камере устанавливался гроб-колода, выдолбленный из ствола лиственницы или кедра, длиной 4-5 м. В колоде покоился усопший.
Хоронить умерших зимой было невозможно: промёрзшая земля не позволяла выкопать большую могильную яму теми примитивными орудиями, которыми пользовались в древности. Нужно было дожидаться весны. Чтобы сохранить тело умершего до похорон по всем правилам обряда, трупы бальзамировали, удаляя внутренности, мышцы и мозг. Образовавшиеся полости заполняли травами, а разрезы зашивали конским волосом. Обычай бальзамировать трупы был распространён во многих культурах Древнего Востока, начиная с Египта и кончая государствами Передней Азии — Персией и Мидией. Из сообщений Геродота, который оставил описание погребального ритуала скифских царей, известно о существовании этого обычая и у скифов Северного Причерноморья. Номады Алтая были столь прекрасными мастерами бальзамирования, что в некоторых погребениях тела покойников и через две с половиной тысячи лет сохранили естественный светлый цвет кожи.
Во Втором Пазырыкском кургане был похоронен знатный воин. Следы трёх ударов на черепе, оставленные боевым чеканом, свидетельствуют о насильственной смерти этого человека. С убитого был снят скальп.
Клевец (чекан) — боевой топор с узким клинком и молотковидным обушком. |
Ил. 83. Татуировка на коже мумии из 2-го Пазырыкского кургана.
О скифском обычае снимать скальп с головы убитого врага писал и Геродот. Покойный был похоронен со всеми почестями, с соблюдением ритуала, соответствующего его социальному положению. Можно только предполагать, какие драматические события разворачивались в алтайских долинах много веков назад. Вероятно, соплеменникам каким-то образом удалось заполучить тело погибшего вождя. Это было крайне важно, потому что только совершение погребального обряда могло обеспечить достойный переход в иной мир и благостное посмертное существование.
Мумифицированное тело погребённого, сохранившее светлый цвет кожи, было покрыто татуировкой необычайно сложного и искусно сделанного рисунка (ил. 83). Татуировка носила, несомненно, ритуальный характер. На ней предстают те же звериные образы в характерных условно-декоративных позах, что украшают и все художественные изделия евразийских кочевников, созданные из разных материалов. Олень с мощным орлиным клювом, идущий крылатый тигр, горный баран — эти зооморфные композиции полны движения и выразительности. Они типичны для звериного стиля алтайского региона.
Обычно в северной части могильной ямы, за погребальной камерой, хоронили верховых коней, число которых, очевидно, имело определённое значение: 5, 7, 10, 14, 16 и 22. Коней убивали ударом бронзового клевца (чекана) в голову и захоранивали взнузданными, в полном парадном снаряжении.
Некоторые лошади были без узды. Вероятно, им отводилась роль «заводной» лошади, которая бежала без седла рядом с всад-
ником, чтобы в любой момент он имел возможность пересесть с уставшего коня на «свежего» и дать первому передохнуть. Такой способ езды издавна использовался кочевниками, привыкшими преодолевать большие расстояния. Номады перенесли его и в символическую мистерию погребального ритуала, ибо умерший снаряжался в дальнюю и трудную дорогу — в иной мир.
Как и большинство погребальных памятников скифского времени, практически все алтайские курганы подверглись ограблению ещё в древности, причем похищены были, вероятно, в основном вещи из металла и, прежде всего, золота. Археологи нередко обнаруживают следы безжалостного ограбления могил, находя отрубленные похитителями мумифицированные головы, кисти рук или стопы ног, на которых должны были находиться особенно дорогие украшения и с которых всё золото было сорвано проникшими в гробницу алчными грабителями, не побоявшимися потревожить покой
В естественных условиях вечная мерзлота в этом регионе отсутствует. Образование «курганной» мерзлоты, обнаруженной под насыпями, объясняется наличием каменной наброски, которая действовала как мощный теплоизолирующий покров, не дававший земле прогреться за короткий летний период и препятствующий таянию льда. Пустоты же в конструкции погребального сооружения, заполненные льдом, играли роль холодильных камер. |
мёртвых. Чрезвычайно редко исследователи находят захоронения, нетронутые грабителями. Курган Аржан-2 в Туве — именно такой редкий случай, позволивший учёным зафиксировать все детали погребального обряда и все вещи в том положении, в котором они находились при захоронении.
В отличие от скифских «царских» курганов в Северном Причерноморье, где сохранились прекрасные золотые изделия, а предметы из органических материалов практически утрачены, в курганах Алтая до нашего времени дошла большая часть высокохудожественных вещей, сделанных из дерева, войлока и кожи, а золотые — отсутствуют. Через грабительский вход-колодец, создавший доступ в погребальную камеру, вода проникала внутрь могильного сооружения. Благодаря континентальному климату и короткому лету в этом регионе, образовалась толстая линза льда, которая и сохраняла в замороженном состоянии все предметы из органических материалов, обречённые в обычных условиях на тление и полное исчезновение.
Именно это особое стечение обстоятельств сделало алтайские курганы скифского времени уникальными археологическими памят-
Ил. 84. Бляха. Бронза. IV-III вв. до н.э. Красноярский край.
Ил. 85. Петухи. Аппликация. Кожа. Украшение погребальной колоды. 1-й Пазырыкский курган. V-IV вв. до н.э.
никами. В них обнаружены предметы не только редкой художественной ценности, но и уникальной информативности. Они могут многое рассказать о материальной и духовной культуре кочевников I тысячелетия до н.э. Усыпальницы для своих вождей древние номады Алтая сооружали на протяжении почти четырёх столетий.
Предметы искусства из алтайских курганов столь совершенны, а могильные сооружения настолько грандиозны, что невольно возникает вопрос, какими средствами и при помощи каких орудий возводились насыпи курганов, выкапывались глубокие ямы, создавались сложные конструкции, начиная от жилищ и повозок и кончая конским убором и изумительными по декоративности изделиями из войлока. Находки орудий труда номадов немногочисленны. Однако по ним можно доподлинно восстановить некоторые производственные приёмы, которые использовало древнее население Алтая.
Следы от орудий труда, оставленные на разных предметах, раскрывают нехитрые технологические загадки прошлого. Глубокие могильные ямы копали при помощи костяных мотыг и деревянных кольев, которыми разрыхляли землю, забивая их специальными деревянными колотушками. Разрыхлённую землю выбрасывали деревянными лопатами. Дерево обрабатывали бронзовым топориком, теслом и долотом из рога марала. На орудиях сохранились следы длительного использования и снашивания рабочей поверхности. Пирамидальные концы брёвен со сломом в середине говорят о том, что дерево надрубали по окружности ствола, а потом его переламывали. Такой способ рубки использовали из-за небольших размеров топорика.
На брёвнах сруба погребальной камеры из Пятого Пазырыкского кургана сохранились
Ил. 86. Петухи. Аппликация.
Тесло очень похоже на топорик, но оно иначе насаживается на рукоять, а его рабочая часть имеет асимметричную заточку. |
зарубки, служившие обозначением последовательности, в которой их собирали древние плотники (зал 26). Саркофаги-колоды выдалбливали из мощных стволов деревьев с помощью таких инструментов. Наружную поверхность гладко отёсывали топором. На обоих концах колоды делали парные проушины, в которые, очевидно, продевались верёвки, чтобы легче было перетаскивать колоду и опускать её в могилу. Долотом выдалбливали углубление в деревянных столешницах, резные ножки к которым приделывали отдельно. Резьба по дереву производилась ножом с прямым лезвием. Номады предпочитали древесину лиственницы, кедра и берёзы. Из берёзы сделаны колёса повозки, столешницы переносных столиков и деревянные сосуды.
Алтайцы использовали в быту главным образом материалы, являющиеся продуктами ско-
товодства. Войлок и кожа традиционно применялись для самых разных изделий. Кочевники были искусными мастерами в обработке кожи. Из неё они не только шили одежду, но и делали художественные аппликации для украшения костюма и саркофагов-колод, рельефные изображения и даже объёмные фигурки и отдельные детали резных деревянных скульптур.
Для обработки кожи использовались роговые молоточки. Отбитая ими кожа была мягкой и эластичной, а вырезанные из неё ажурные орнаменты отличаются совершенством линий и декоративностью сложных композиций. Алтайские мастера валяли войлок разной толщины, разных сортов и качества, используя шерсть чёрных и белых овец. Естественный цвет шерсти определял цвет неокрашенного войлока. Однако кочевники знали способы окраски войлока натуральными красителями и получали богатую цветовую гамму широкого спектра (ил. 86, 87). Из тонкого войлока высшего качества толщиной 2-3 мм шили высокие чулки, кафтаны и делали ковры, конские чепраки и вальтрапы.
В курганах горного Алтая найдены разнообразные предметы одежды, которые позволяют
Чепрак — покрывало, которое подстилали пол седло на спину лошади. Вальтрап — в кавалерии — покрывало поверх седла. Кендырь — многолетнее дикорастущее волокнистое растение. Прочные волокна его длинного стебля употреблялись кочевниками для плетения верёвок и изготовления прочных нитей. |
представить не только костюм кочевников, его состав, покрой, но и цветовую гамму, присущую их культуре. Разные детали одежды сшиты из тканей, меха, кожи и войлока. Мужская одежда состояла из широкой тканой рубахи из кендырного полотна, штанов, скроенных из мелких кусочков кожи, и войлочного или мехового кафтана, перепоясанного в талии. Пояс прошивался кручёной сухожильной нитью. По основным швам рубахи вшивался красный шерстяной шнур, а края рукавов и горловину обшивали шерстяной тесьмой красного цвета. На ногах носили длинные войлочные чулки и кожаные мягкие сапожки с меховыми голенищами. Кожаная или войлочная шапка имела фасон башлыка или ушанки.
В отличие от мужского костюма, предметов женской одежды сохранилось в курганах гораздо меньше, но некоторые из них представляют собой подлинные произведения прикладного искусства. Во Втором Пазырыкском кургане найдена нарядная женская шубка из беличьего меха, отделанная кожаным ажурным орнаментом сложного рисунка (зал 21). По бортам и по подолу эта шубка была обшита полосами меха чёрного жеребёнка и оторочена по краю окрашенным в синий цвет мехом соболя и выдры. Рукава шубки слишком узки, чтобы в них можно было продеть руки. Очевидно, она надевалась как накидка, а рукава играли чисто декоративную роль. Подобная одежда
Рис. 87. Чепрак со сценой терзания. Войлок. 1-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
с ложными рукавами известна и у других иранских народов. Шуба украшена орнаментом, вырезанным из тонкой красной, отлично выделанной кожи с опушкой из меха выдры и соболя. Здесь же, в погребении, найдены женские войлочные носки с фестончатым краем и две пары сапожек. Одна из них — с короткими голенищами — сшита из меха гепарда. Другая пара представляет собой кожаные полусапожки с украшением аппликацией из красной кожи. Подошва этих сапожек расшита бусинами в виде кубиков из пирита. Этих бусинок 84. Расположены они в виде трёх ромбических
Пирит — непрозрачный, с латунно-жёлтым блеском минерал, который называют «камнем инков». По химическому составу — сульфид железа. Пирит — очень твёрдый камень, лишь немного уступающий по твердости алмазу. |
фигур. Почти во всех курганах Алтая обнаружены бусы из бирюзы и пирита и мелкий бисер, которым украшали одежду.
Интересно, что в древности головные уборы были одной из самых значимых частей костюма. Евразийские кочевники носили шапки с богатым декором и часто весьма сложной конструкции. Парадные (всегда имеющие ритуальное значение) головные уборы представляли собой сложные сооружения и, соответствуя трёхчастной модели мира, украшались изображениями животных и птиц. Головные уборы, в особенности женские, служили своего рода «визитной карточкой» с полным набором символики, характеризующей этническое происхождение, возраст, семейное и общественное положение владельца. Эту важную часть костюма в виде высокого сооружения из войлока или кожи в сочетании с деталями из дерева и конского волоса иногда украшали золотыми бляшками и объёмными фигурками животных. Один из головных уборов, найденный в алтайских курганах, украшен диадемой с вырезанными из кожи петушками.
Из кожи и меха изготавливали разнообразные сумки, коробочки и фляги и укра-
Ил. 88. Фигурка лебедя, служившая украшением погребального сооружения. Войлок. 5-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
шали их замысловатым орнаментом (зал 22). Такие изделия найдены во Втором Пазырыкском кургане. На одной из кожаных сумочек-фляг аппликацией изображены дерущиеся хищные птицы-грифоны. У плоской кожаной сумки-фляги с орнаментом в виде ромбов из жёлтого и синего меха оборотная сторона и боковые стенки сшиты из узких полосок меха гепарда. В такой сумке-фляге обнаружен сохранившийся сыр (творог), приготовленный две с половиной тысячи лет назад. В древнегреческом сочинении Гиппократа упоминается употребление скифами продукта из кобыльего молока — сыра, который называли «иппакой».
Изделия из войлока удивительной красоты. Из цветного войлока сделаны яркие конские чепраки с изображениями в зверином стиле (ил. 87), объёмные фигурки лебедей (ил. 88) и орнаментированные предметы одежды, а кроме того, — огромные полотнища ковров со сложными красочными изобразительными композициями (зал 26). Конские уборы, найденные в курганах Алтая, представляют собой произведения прикладного искус-
Ил. 89. Маска коня с оленьими рогами и распластанной фигурой нападающей пантеры из крашеного меха. 1-й Пазырыкский курган. IV в до н.э.
ства, как и многие другие художественно оформленные предметы быта евразийских номадов. В алтайских курганах особенно нарядные чепраки были на самых крупных и старых лошадях. Судя по их физическому состоянию, они содержались в особых условиях. Рядом с ними захоронены маленькие крепкие лошадки, близкие современной монгольской породе. Кочевники использовали в основном их, потому что они славились своей неприхотливостью и выносливостью.
Убранство убитых специально для погребения коней чрезвычайно разнообразно (зал 22). Гривы лошадей подстрижены и украшены нагривниками. У одного из коней в Первом Пазырыкском кургане на войлочном нагривнике изображён петух, на хвост надет кожаный нахвостник, а поверх седла накинута красная покрышка из войлока с длинными свисающими фигурными полотнищами, изображающими тигра. На голове коня — убор (зал 21) в виде кожаной маски, завершающейся раскидистыми рогами оленя, сделанными из кожи и конского волоса, окрашенного в ярко-красный цвет (ил. 89, стр. 103). Носовая часть маски украшена аппликацией из синего меха в форме распластавшегося в прыжке барса. Пятнистая окраска шкуры хищника условно передана кружочками из золотой фольги. Художественное оформление конской маски подразумевает сиену терзания хищником оленя. Это сцена так называемого «благого терзания», то есть жертвы и умирания во имя возобновления жизни.
Убор другого коня состоял из маски, сделанной из войлока, нагривника и нахвостника. Маска изображает сцену борьбы крылатого грифона с тигром. Рогатая голова грифона и его высоко поднятые крылья представляют собой навершие всего убора и занимают место между ушами лошади. Орнаментированные боковые лопасти маски стилизованно изображают тело
Ил. 90. Узда из 1-го Пазырыкского кургана. IV в. до н.э.
Ил. 91. Булавка из кургана Аржан-2. VII в. до н.э.
чудовища, вцепившегося передними лапами в тигра; распластанная фигура занимает весь налобник коня. Фигура тигра вырезана из золоченой кожи. На её поверхности темной краской прорисованы глаза, уши, ноздри и линии полосатой тигриной шкуры.
Сёдла древних номадов не имели жёсткой конструкции. Однако плотные подушки, набитые травой или шерстью северного оленя, и луки седла, приподнятые благодаря более плотной набивке, облегчали верховую езду и делали посадку всадника более удобной. Ни в античной Греции, ни в странах древнего Востока в это время ещё не было сёдел. Седло кочевника закреплялось на спине лошади подпружным ремнём, проходившим под брюхом лошади. Подхвостный и нагрудный ремни сбруи надёжно фиксировали положение седла. Номады не знали стремян и прекрасно обходились без них. Под сёдла подкладывали потники, а поверх набрасывали красивые войлочные покрышки с великолепно выполненными аппликациями из тонкой кожи или из цветного войлока. Основными сюжетами этих красочных зооморфных аппликаций были сцены терзания. Узду коней из алтайских курганов украшали резные деревянные бляхи, которые часто покрывались тонкой золотой обкладкой (ил. 90). Особенно декоративно оформлялись псалии, которым придавался облик разных животных. Иногда концы псалиев имели завершения в виде звериных голов.
Кочевники не были обременены большим хозяйством и обходились только самой необходимой в быту утварью. Весь скарб можно было легко собрать и уместить в повозке, служившей не только средством передвижения, но и жилищем. Алтайцы пользовались легкими разборными деревянными столиками-блюдами (ил. 92). Столешница выдалбливалась таким образом, чтобы оставались невысокие бортики, превращавшие
Ил. 92. Столик с резными ножками. 2-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
столик в блюдо. Ножки таких столиков делали в виде фигур хищников (зал 22).
В курганах найдено много предметов, вырезанных из дерева и кости. Это художественные рельефы и объёмные скульптурные фигурки. Необычайная живость и выразительность изделий, чувство меры в стилизации и тонкий вкус свидетельствуют о существовании высокоразвитого искусства у древних номадов Евразии. Во Втором Пазырыкском кургане найдена миниатюрная деревянная фигурка оленя с мощными ветвистыми рогами из кожи (ил. 95). Только настоящий мастер и талантливый художник мог создать нечто подобное. Из того же кургана — плоский роговой налобник, на котором представлена симметричная композиция: голова рогатого хищника в фас с двумя гусями. Это великолепный образец резьбы по кости. Грациозный изгиб склонённых шей мёртвых гусей отзывается в ритме линий рогов и оперения крыльев (ил. 93). Прекрасно своей декоративностью и выразительностью резное навершие в виде головы грифона, в клюве которого
Ил. 93. Налобник от конского убора со сиеной терзания гусей рогатым хищником. Рог. 2-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
Ил. 94. Украшение конской сбруи. 1-й Туэктинский курган. V в. до н.э.
зажата головка оленя (ил. 82). Вероятно, оно служило завершением головного убора (зал 22).
Древние кочевники Алтая были знакомы и с музыкальным искусством. В алтайских курганах найдены два барабана и некий инструмент, который условно называют «арфой». В действительности это струнный музыкальный инструмент с корпусом, выдолбленным из цельного куска дерева. Ладьевидная полость затянута мембраной из тонкой ярко-красной кожи. В мембране проделаны круглые резонансные отверстия. На корпусе с обоих концов сделаны проушины, вероятно, для того, чтобы продеть ремень для подвешивания. Инструмент имел не менее четырёх струн, которые делались из сухожилий. Эта «арфа» может считаться одним из древнейших щипковых музыкальных инструментов, дошедших до нашего времени. В Пятом Пазырыкском кургане найден барабан, сделанный из двух согнутых роговых пластин, скрепленных нитью. Мембрана была натянута лишь с одной стороны. При ударе она издавала гулкий звук. Подобные барабаны и поныне используются в Тибете, Афганистане и Иране.
Одним из самых ранних (конец VI-V вв. до н.э.) и самым большим среди погребальных памятников Алтая был Первый Туэктинский курган, раскопанный в 1954 г. экспедицией под руководством С.И. Руденко. Диаметр этого кургана — 68 м, а высота — 4 м. На сооружение насыпи Первого Туэктинского кургана ушло около 6000 кубометров камня. Он входил в группу курганов, расположенных близ села Туэкта на левом берегу реки Урсул.
Ил. 95. Резная фигурка оленя с кожаными рогами. Навершие. 2-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
У южной стенки погребальной камеры археологами обнаружен большой саркофаг-колода длиной 4,25 м, выдолбленный из ствола огромной лиственницы
Ил. 96. Украшение конской сбруи. 1-й Туэктинский курган, V в. до н.э.
(зал 21). По верхнему краю колоды были расположены украшения из берёсты, выполненные в зверином стиле и в виде орнаментальных фигур — запятых и треугольников. Первый Туэктинский курган постигла участь большинства древних погребальных памятников — его разграбили, и вероятно, всё самое ценное, и прежде всего золото, было похищено. Поскольку одежду погребённого в саркофаге, очевидно, украшали золотые бляшки, грабители похитили и её. На теле покойного частично сохранились лишь штаны, сшитые из маленьких прямоугольных кусочков прекрасно выделанной кожи. Интересно, что у некоторых народов (таджиков, узбеков, казахов, киргизов и др.) существует поверье, что одежда, сшитая из множества кусочков, обладает магической силой оберега. Штаны, подбитые в шагу мехом жеребёнка, были украшены узкими полосками узорно вырезанной кожи, покрытой золотом, следы которого частично сохранились.
В этом же кургане найдено много предметов, относящихся к вооружению: древки стрел, обломки меча и кинжала, шиты. Один из щитов изготовлен из кожи. В ней — около тысячи поперечных разрезов, куда вставлялись палочки таким образом, чтобы и на лицевой, и на оборотной сторонах получился одинаковый геометрический орнамент. Второй шит сделан целиком из дерева и украшен резным цветным орнаментом, имитирующим рисунок кожаного шита.
Ил. 97. Украшение конской сбруи. 1-й Туэктинский курган. V в. до н.э.
В Первом Туэктинском кургане рядом со срубом были уложены восемь верховых коней в богатом убранстве. Конское снаряжение украшено деревянными резными бляхами в зверином стиле. Судя по остаткам золотой фольги на некоторых деталях конского снаряжения, они имели обкладку из тонкого листового золота. Изображения самых разных животных — лося, оленя, тигра — на этих бляхах, демонстрируют прекрасное владение материалом, композиционными приёмами, используемыми в искусстве резьбы по дереву.
Помимо реально существующих в природе животных, в художественных изделиях из Туэктинского и других алтайских курганов встречаются фантастические образы различных чудовищ, включая свирепых грифонов, рогатых тигров (ил. 98) и оскалившихся хищных верблюдов (ил. 99). Подобные образы рождались благодаря причудливым сочетаниям черт разных животных в одном зооморф-
Ил. 98. Рогатый тигр. Аппликация. Кожа. 1-й Туэктинский курган. V в. до н.э.
ном существе. Эти чудовища не были плодом больного воображения. Они имели символический смысл, наделенный глубоким содержанием и отражали мировоззрение древних номадов, выражавшееся в мифологической системе.
Превосходный образец художественной резьбы по дереву и звериного стиля — круглая деревянная налобная бляха от конской уздечки (ил. 100). Рельефные фигуры двух грифонов вписаны в круг и создают композицию, построенную на круговом движении. Само по себе оно служило выражением важной концепции мирового порядка — круговращения всего сущего, и находило воплощение в зооморфных свастиках. Цикличность смены времён года, дня и ночи связывалась у номадов с представлениями о бесконечном продолжении жизни и возрождении через смерть. Земной путь человека от рождения до смерти, согласно верованиям древних, был лишь одним из этапов бытия и ступенью к переходу в иной мир, предпола-
Ил. 99. Украшение узды — голова верблюда. Дерево. 1-й Туэктинский курган. V в. до н.э.
Ил. 100. Уздечное украшение — налобник с двумя грифонами. 1-й Туэктинский курган. V в. до н.э.
Ил. 101. Грифоны — зооморфная свастика. Аппликация. Кожа. 1-й Туэктинский курган. V в. до н.э.
Ил. 102. Резная крышка колоды с изображением тигров и копытных животных. 2-й Башадарский курган. V в. до н.э.
гавшему возвращение к предкам. Образ грифона на бляхе предстает в виде хищной птицы со звериным ухом, хохолком верблюда и гривой в форме стилизованных рогов оленя.
В алтайских курганах были найдены остатки кожаных простёганных сухожильными нитями и узкими ремешками седел с подушками, набитыми травой или оленьей шерстью (зал 21). Эти седла — самые ранние в мире из известных ныне. Они дают возможность восстановить эволюцию этой важной детали конского снаряжения от мягкого седла до жёсткой конструкции с деревянным ленчиком (арчаком), которая позднее использовалась в кавалерии всего мира.
Там же, в Первом Туэктинском кургане, обнаружены деревянные части украшения конского оголовья в виде козлиных рогов. Рога,
Ленчик — жёсткая основа (каркас) седла из дерева и металла. Арчак — разновидность ленчика с деревянной основой седла, использовавшаяся, например, в казачьих сёдлах. |
очевидно, служили частью маски, надевавшейся на голову коня и, несомненно, игравшей ритуальную роль — превращали лошадь в другое животное, согласно содержанию погребальной мистерии.
В 1950 г. в урочище Башадар на левом берегу реки Каракол, недалеко от её впадения в реку Урсул, археологическая экспедиция раскопала два кургана. Второй Башадарский курган, относящийся к VI-V вв. до н.э., имел насыпь высотой около 2 м и диаметром 58 м. В могильной яме глубиной 6 м находился бревенчатый сруб. Изнутри погребальная камера была обита чёрным войлоком. От войлока, сорванного грабителями, сохранились лишь обрывки, уцелевшие под шляпками гвоздей, которыми была прибита драпировка. В погребальной камере стояли два саркофага. В одном погребён мужчина, в другом — женщина. Могила разграблена, сохранились лишь обрывки одежды из тканей и кожи, кожаный сапог с голенищем, украшенным квадратными кусочками разноцветного меха, и предметы конского снаряжения.
Колода с телом женщины была извлечена наружу грабителями, изрублена на части и после варварского опустошения сброшена вместе с останками обратно в могилу.
Поверхность второй колоды, выдолбленной из толстого ствола кедра, покрыта уникальной художественной резьбой в зверином стиле. Резьба выполнена с высочайшим мастерством, предстающие на ней образы очень выразительны.
Ил. 103. Личина — украшение конской сбруи. IV в. до н.э.
Ил. 104. Украшение седла — грифо-орёл. Дерево. 2-й Башадарский курган. V в. до н.э.
На крышке саркофага изображены четыре идущих тигра и три горных барана, два лося и кабан (ил. 102). Несмотря на отсутствие экспрессии борьбы и кажущуюся самостоятельность фигур, в композиции в целом явственно просматриваются сцены терзания: у всех четырёх тигров непосредственно под оскаленными пастями оказываются головы копытных животных, а когтистые лапы хищников как бы впиваются в тела жертв. На стенках колоды представлены те же образы, но движение направлено в противоположную сторону.
В северной части могилы, между стенками могильной ямы и срубом, было захоронено 14 взнузданных и осёдланных лошадей. Кожаные ремни сбруи истлели почти полностью, но подвески из клыков кабана, деревянные и металлические детали конского убора сохранились. Один из коней имел особый убор: его голову украшали деревянные козлиные рога, покрытые тонким
Ил. 105. Фрагмент ткани конского чепрака иранской работы. 5-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
листовым золотом. Отверстия, высверленные в основании рогов, предназначались для их прикрепления к утраченной части убора. По-видимому, во Втором Башадарском кургане, как и в Первом Туэктинском, была конская ритуальная маска. Бронзовые уздечные принадлежности имели золотую обкладку. Хвост коня был перевит спиральной золотой лентой. Рядом с конём обнаружена деревянная рукоять нагайки, украшенная тремя резными волчьими головками, обложенными тонким листовым золотом. Передняя и задняя «луки» седла украшены резными деревянными с золотым покрытием фигурками грифо-орла с распростёртыми крыльями (ил. 104).
В 1947 г. после длительного перерыва раскопки Пазырыкского могильника на Восточном Алтае были возобновлены под руководством археолога С.И. Руденко. Могильник, состоящий из восьми курганов, располагался на высоте 1600 м над уровнем моря в долине реки Большой Уланган [Улаган]. Со всех сторон её окружали труднопроходимые горы, склоны которых покрывал лес из кедра и лиственницы. Знаменитые Пазырыкские курганы имели разные размеры и возводились на протяжении жизни нескольких поколений одного племени.
Один из самых богатых — Пятый Пазырыкский курган. Его каменная насыпь высотой в 4 м и диаметром 42 м скрывала могильную яму глубиной 4 м и площадью — 55 кв.м. Погребальная камера имела вид двойного сруба, сделанного из толстых стволов лиственницы. Внутренний сруб высотой 1,5 м и площадью 12 кв.м, доставленный в Эрмитаж, был собран из брёвен в том же порядке, какой они имели изначально. Восстановить этот порядок позволили зарубки на каждом бревне, сделанные древними алтайцами при сооружении кургана. Потолок погребаль-
ной камеры сверху был покрыт двумя берестяными полотнищами. Вдоль южной и северной стенок могильной ямы стояло по три столба с пазами на верхних концах для горизонтальных балок, на которые опирался мощный накат из брёвен. Поверх наката и была сооружена насыпь из больших камней. Грабителям пришлось прорубить бревенчатый накат и двойной потолок камеры, чтобы проникнуть внутрь могилы.
Стены погребальной камеры изнутри были обиты войлочным ковром белого цвета с цветными аппликациями. На одном из сохранившихся фрагментов изображено фантастическое существо с львиным телом, крыльями и человеческой головой, увенчанной оленьими рогами. На другом сохранившемся куске ковра представлена птица-феникс. Обе фигуры, очевидно, входили в одну композицию — сцену борьбы человека-зверя с фениксом. Эта сцена, несомненно, связана с представлениями евразийских номадов о загробном мире.
Ил. 106. План погребения 5-го Пазырыкского кургана.
Ил. 107. Навершие. 2-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
Ил. 108. Фрагмент войлочного ковра. 5-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
В срубе стоял гроб-колода длиной 5 м, выдолбленный из очень толстого ствола лиственницы. В саркофаге находились мумифицированные трупы мужчины и женщины. Нет сомнения в том, что погребённые относятся к родовой знати, вероятно — это вождь и его жена. Как определили антропологи, погребенному мужчине было примерно 55 лет, его рост составлял 176 см, и судя по черепу, он имел признаки европеоидной расы.
Такой тип встречается среди казахского и киргизского населения. Он характерен для жителей Южной Сибири. Погребённые в алтайских курганах мужчины, принадлежавшие к родовой знати, имели рост — 170-180 см. Рост мужчин рядового населения на той же территории значительно ниже — в среднем 164 см. На мумиях видны разре-
Ил. 109. Реконструкция юрты кочевника.
Ил. 110. Рисунок головного убора. 5-й Пазырыкский курган.
зы, зашитые конским волосом или сухожильными нитями. Эти разрезы были сделаны для удаления мягких тканей при бальзамировании. Кожа мумий потемнела, и теперь на ней не видно художественной татуировки в зверином стиле, обнаруженной лишь при помощи специального исследования.
На голове женщины, погребённой вместе с вождём, был головной убор в виде возвышающегося сооружения, сделанного из бруска дерева, в котором проделаны два отверстия для продевания кос (ил. 110). Сверху к этой деревянной «шапочке» прикреплён в вертикальном положении жёсткий из конского волоса жгут; с ним с двух сторон соединялись косы. Всю эту сложную конструкцию обвивала полоска из войлока, соединявшая причёску с головным убором. По форме он напоминает головной убор женского божества в сцене под деревом на золотой поясной пластине из Сибирской коллекции Петра I.
В северной части могилы, сбоку от сруба, были захоронены пять верховых коней с сёдлами и богатой уздой и четыре упряжных лошади. Рядом с ними находилась разобранная на части колесница, сделанная из берёзы (ил. 111). Её высота — около трёх метров, а диаметр колёс, каждое из которых имеет по 34 спицы, достигает 160 см. Колёсные оси не имеют поворотного устройства, поэтому на такой повозке, в которую парами впрягалась четвёрка лошадей, можно было ездить только по равнинной местности.
Сбруи коней украшены резными деревянными бляхами с изображениями животных. Детали
Ил. 111. Деревянная колесница, положенная в погребение в разобранном виде. 5-й Пазырыкский курган. V-IV вв. до н.э.
конской сбруи изначально были окрашены в красный цвет или покрыты тонким листовым золотом. Один из верховых коней имел особый убор с кожаными нагривниками и маской с прорезями для глаз и ноздрей. Между ушами коня на маске укреплено навершие в виде резной деревянной головы оленя с большими ветвистыми рогами, вырезанными из кожи. Красная краска использована и в оформлении этого навершия. Ярко расшитые войлочные чепраки коней украшены орнаментальными аппликациями. Один из них сделан из привозной шёлковой китайской ткани, нашитой на войлочную основу. Шёлк украшен искусной и изящной вышивкой: стилизованные растительные мотивы сочетаются с изображениями птиц-фениксов, выполненных в характерной для Китая манере. Такие ткани с вышивкой ценились чрезвычайно высоко и были доступны лишь знатным и богатым. Например, китайских принцесс, выходивших замуж, одаривали подобными дорогими тканями.
В могиле, рядом с конями, был уложен свёрнутый огромный красочный, войлочный ковёр, по всему полю которого изобразительная композиция сочетается с орнаментальными бордюрами (ил. 112). На ней несколько раз повторяется сцена: усатый всадник с горитом у бедра
Ил. 112. Фрагменты войлочного ковра, использовавшегося для сооружения типа шатра. 5-й Пазырыкский курган. IV в. до н.э.
подъезжает к богине, величественно восседающей на троне. В одной руке богини — стилизованный растительный побег, как бы вырастающий из неё; вероятно — символ древа жизни. Украшения трона тоже напоминают ветви этого растения, поэтому можно предположить, что перед нами — образ Великой Матери, то есть богини всего живущего и произрастающего.
Внутри свёрнутого войлочного ковра находились длинные деревянные жерди. По-видимому, они вместе с полотнищем ковра и найденными здесь же брёвнами с вырезанными пазами, служили частями какой-то разборной конструкции. Специалисты предполагают, что это мог быть большой шатёр, стены которого затягивали коврами с аппликациями. Не все войлочные полотнища сохранились, поэтому нельзя представить себе, как выглядело всё сооружение в собранном виде. Может быть, именно к этому сооружению относятся четыре великолепных объёмных фигурки лебедей с опущенными крыльями, сшитые из цветного войлока. Вероятно, они могли помешаться в верхней части шатра.
Ил. 113. Курильницы из 2-го Пазырыкского кургана.
В погребальных памятниках алтайских кочевников сохранились вещи самого разного происхождения: например, конские чепраки не только из тканей китайской и персидской работы. Некоторые древние бронзовые изделия, найденные в Южной Сибири, по технике исполнения и стилю аналогичны археологическим находкам на территории Центральной Азии и Северного Китая. Эти предметы свидетельствуют об обоюдном культурном влиянии и о существовании контактов между номадами и населением соседних государств.
В Пазырыкских курганах обнаружены фрагменты различных тканей, что даёт возможность представить себе уровень развития ткачества у алтайских номадов и убедиться в существовании разного рода связей с иноземными народами. Среди местных преобладают ткани из овечьих шерсти и пуха. Обычно их окрашивали в красный цвет.
Особенный интерес представляет найденный в Пятом Пазырыкском кургане шерстяной ворсовый ковёр. Это самый древний из дошедших до нас ворсовых ковров. Возможно, он был изготовлен в Иране или в Средней Азии — регионах, где традиции ковроткачества имеют очень древние корни. Ковёр размером 1,83×2,0 м сделан с большим искусством. Он украшен ритмичным орнаментом. Центральное поле занимает прямоугольник из вписанных в квадраты лучистых розеток. Эта геометрическая композиция обрамлена пятью орнаментальными бордюрами. На них изображены рядами грифо-орлы, идущие олени, фигуры геометрического характера и процессия из чередующихся всадников и пеших, ведущих коней на поводу. Обращает на себя внимание богатая красочная гамма ковра. Даже поблёкший от времени, он поражает
Ил. 114. Ворсовый ковер иранской работы из 5-го Пазырыкского кургана. IV в. до н.э.
Кориандр, или киндза [кинза] — однолетнее эфиро-масличное растение, с древнейших времён использовавшееся как пряность и лекарственное средство. |
Ил. 115. Реконструкция женского головного убора.
звучными сочетаниями красного, жёлтого и голубого тонов. Узор ковра образован множеством мелких узелков: на одном квадратном дециметре насчитывается 3600 узелков, а на всей площади ковра их более 1 миллиона 250 тысяч.
Персидские и среднеазиатские ковры всегда были предметами роскоши, и находка изделия такого высочайшего мастерства в погребальном памятнике, возраст которого измеряется двумя с половиной тысячами лет, поистине уникальна и представляет собой большую научную ценность.
В Пятом Пазырыкском кургане сохранилось немало вещей бытового назначения, а кроме всего прочего, найдены семена кориандра, которые использовались как пряность. Древние алтайцы, вероятно, знали и целебные свойства этого растения.
В 1980-1990 гг. учёные из Новосибирска открыли на Алтае несколько интереснейших археологических памятников, материалы которых очень близки хранящимся в Эрмитаже. Более 160 курганов, входивших в 18 могильников, расположены в долинах рек Уландрык, Юстыд, Барбургазы. Особый интерес представляют могильники Ак-Алаха, открытые на горном плато Укок в районе Горного Алтая, в непосредственной близости от границ с Казахстаном, Китаем и Монголией. Новые находки алтайских мумий, украшений, предметов одежды и конского снаряжения I тысячелетия до н.э. демонстрируют высокий уровень культуры древних номадов и потрясающее по своей декоративности и художественным достоинствам искусство.
Кроме больших курганов, которые были усыпальницами родо-племенной знати номадов, на Алтае существуют погребальные памятники и рядового населения. По погребальному обряду они напоминают курганы вождей, но отличаются значительно меньшими размерами (диаметр их насыпей не превышает 7-10 м). Плоская каменная насыпь едва возвышается над поверхностью земли, могильная яма — примерно 2×2 м, а сама погребальная камера представляет собой низкий сруб в один или два венца. В малых курганах не было условий для образования вечной мерзлоты, и предметы
Ил. 116. Вещи из 1-го Филипповского кургана. IV в. до н.э.
из тканей, кожи и войлока в них не сохранились. Однако некоторые вещи из этих памятников не менее интересны, чем находки из Пазырыкских курганов.
Многие художественные изделия древних кочевников Алтая находят близкие аналогии в предметах искусства из курганов скифского времени, раскопанных на других территориях: в Казахстане, в Южном Приуралье, в Туве и других районах Центральной Азии. Это подтверждает культурное единство всего скифского мира, включавшего множество кочевых народов. Самые яркие открытия последнего времени — это Филипповские курганы, раскопанные на Южном Урале, в Оренбургской области (раскопки А.Х. Пшеничнюка), и курган Аржан-2 в Туве. Прекрасные образцы звериного стиля евразийских номадов обогатили музейные коллекции и историческую науку. Ни в одном из ранее исследованных курганов не было таких больших фигур оленей, вырезанных из дерева и обложенных золотом. В Филипповке найдены деревянные чаши с золотыми зооморфными накладками и ручками. Точно такие же по форме сосуды встречаются среди скифской и сарматской посуды из золота и серебра. Вероятно, эти сосуды использовались в обрядовых действиях.
В начале XIX в. известный инженер-изобретатель, страстный коллекционер и основатель Алтайского
музея в Барнауле П.К. Фролов собрал замечательную коллекцию древностей, состоящую, к сожалению, из предметов случайного происхождения. В коллекции П.К. Фролова были вещи из кости, бронзы и дерева, добытые «бугровщиками» или найденные при проведении горных работ на Алтае. Часть из них попала в собрание Эрмитажа.
Уникальный экспонат из коллекции П.К. Фролова — круглое бронзовое зеркало (зал 22). Одна сторона его гладкая и в древности представляла собой отполированную поверхность, где можно было увидеть своё отражение. Оборотная сторона с петелькой в центре украшена фигурами пяти оленей и горного козла, рас-
Ил. 117. Зеркало из пос. Усть-Бухтарма. Бронза. VIII-VII вв. до н.э. Коллекция П.К. Фролова.
положенными по кругу (ил. 117). Изображения выполнены контурной выпуклой линией и отличаются простотой и вместе с тем изяществом. Учёные предполагают, что в этой зооморфной композиции выражена календарная символика и идея цикличности — движения по кругу и связанная с этим закономерность повторяемости. Подобные зеркала относятся к очень раннему времени и могут быть датированы VII-VI вв. до н.э. Стиль зооморфных изображений также соответствует этому периоду. Бронзовые зеркала археологи находят как в мужских, так и в женских могилах. Зеркало в древности было не только и не столько принадлежностью туалета, сколько предметом ритуала. Способность отражения, то есть воспроизведения образа кого-либо или чего-либо, связывалась с магическими свойствами и, вероятно, возможностью контакта с потусторонним миром.
Древние художественные изделия, в том числе и памятники евразийских кочевников, таят в себе ещё множество загадок, которые пытается разгадать наука. Внимательно и вдумчиво учёные изучают творения человеческих рук, запечатлевших движение разума и богатство представлений о мире, и постепенно постигают смысл, логику и тайну бытия далёких предков.