С.Г. Кляшторный
Степные империи: рождение, триумф, гибель.
III. Империя тюркских каганов.
Наследники Бумына (551-630 гг.). — 89
[ 4 ] Наследники Бумына (551-630 гг.).
Муган-каган (правил в 553-572 гг.), наследник Бумына и Кара-кагана, окончательно утвердил господство Тюркского эля в Центральной Азии и Южной Сибири, покорив монгольские племена киданей в Юго-Западной Маньчжурии и кыргызов на Енисее. По словам китайской летописи, он «привёл в трепет все владения, лежащие за границей (Великой стеной. — С.К.). С востока от Корейского залива на запад до Западного моря (Каспия. — С.К.) до десяти тысяч ли, с юга от Песчаной степи (пустыни Алашань и Гоби. — С.К.) на север от Северного моря (Байкала. — С.К.) от пяти до шести тысяч ли, всё сие пространство земель находилось под его державой. Он сделался соперником Срединному царству» (Бичурин, 1950, т. 1, с. 229). Последнее утверждение не вполне точно — каганат в эту эпоху фактически превратил оба северокитайских
(89/90)
Рис. 8. Бугутская стела. VI в. Фото автора.
государства — Северное Ци и Северное Чжоу — в своих данников. Особенно усилилась их зависимость при наследнике Муган-кагана, Таспар-кагане (правил в 572-582 гг).
Успешными для тюрков были их западные походы. К концу 60-х гг. VI в. Тюркский каганат включается в систему политических и экономических отношений крупнейших государств того времени — Византии, Сасанидского Ирана, Китая и ведёт борьбу за контроль на торговом пути, связывающем Дальний Восток со странами Средиземноморья.
Непрерывные завоевательные войны на время приглушили острые противоречия, возникшие в ходе социальной перестройки тюркского общества, но первые же неудачи быстро изменили обстановку. В 581-588 гг. раздробленный
(90/91)
до того Китай был объединён под властью династии Суй (581-618 гг.); осуществлённые там реформы привели к быстрому росту экономической и военной мощи империи. Усиление Китая совпало с началом распрей внутри правящей группировки тюрков, прежде всего в самом династийном роду Ашина, и со страшным голодом в степи. Китайский историк замечает: «Вместо хлеба употребляли растёртые в порошок кости» (Бичурин, 1950, т. 1, с. 229). Рост государства и влияния тюркской аристократии, стремившейся к автономному управлению захваченными территориями, обеднение массы рядовых кочевников, вынесших на своих плечах все тяготы непрерывных войн и лишившихся средств существования вследствие джута 581-583 гг., новая политическая обстановка, не давшая тюркским каганам возможности искать выход в набегах, — всё это привело каганат к острейшему кризису и междоусобице.
В 582-603 гг. окончательно завершился распад каганата на восточную (центральноазиатскую) и западную (среднеазиатскую) части; между Восточнотюркским и Западнотюркским каганатами велись всё это время изнурительные войны.
Лишь при Шиби-кагане (правил в 609-619 гг.) Восточнотюркский каганат на короткое время вышел из состояния кризиса; наметился новый подъём его политического могущества. Гражданская война в Китае (613-618 гг.) и падение династии Суй, которую сменил дом Тан (618-907 гг.), позволили Шиби и его младшему брату Эль-кагану (правил в 620-630 гг.) возобновить войны на южной границе. Однако к этому времени обстановка в каганате существенно изменилась.
Давно минули времена, когда весь тюркский племенной союз видел в набегах нормальный и доходный промысел. Восьмидесятилетний путь исторического развития созданного тюрками государства привёл к глубоким качественным изменениям общества. Всевластный каган руководствовался в политике интересами аристократической верхушки, в значительной мере оторвавшейся от своих корней в роду и племени. Война становилась выгодной только для правящего слоя каганата, которому доставалась львиная доля добычи и дани. Основная масса населения жила доходами скотоводческого хозяйства. Большая часть тюрков была заинтересована не в походах за рабами и драгоценностями, не в дани шёлком, а в мирной меновой торговле. Иногда каганы, считаясь с насущными проблемами своих подданных, обращались к императорскому правительству Китая с просьбой разрешить меновой торг. Но на протяжении почти тысячелетия пограничная торговля рассматривалась в Китае лишь как средство политического контроля над варварами, монополизировалась императорским двором и предельно ограничивалась. За двести лет существования в Центральной Азии тюркских каганатов имеется только несколько сообщений об открытии меновых рынков на китайской границе. Поэтому на определённом этапе истории тюркской аристократии удавалось получать широкую поддержку рядовых общинников в её военных предприятиях на юге. Алчность и борьба за господство над чужими землями были свойственны и императорскому двору, и каганской ставке, страдали от этого китайские землепашцы и тюркские скотоводы, стремившиеся к мирной торговле на пограничных рынках.
В течение 620-629 гг. Эль-каган и его военачальники организовали 67 нападений на границах. Непрерывные войны требовали бесперебойного снабже-
(91/92)
ния огромной армии, постоянного ремонта конского состава и многих других затрат. В результате Эль-каган, не довольствуясь данью и добычей, усилил обложение податями и сборами собственный народ. Подати оказались особенно тяжёлыми в годы джута, падежа скота и голода (627-629 гг.). Эль-каган, следуя по пути, проложенному его предшественниками, перешел к формам и методам осуществления власти, свойственным более развитым обществам. Не полагаясь на старые органы управления, связанные в какой-то степени родоплеменными традициями, он заместил должностных лиц, занимавших ключевые посты, китайцами и согдийцами.
В глазах народа обострение социального и имущественного неравенства было непосредственно связано с переходом реальной власти в руки чужаков. Недовольство обездоленных превратилось в ненависть к иноземцам. Внутренние противоречия в каганате казались столь очевидными, что стали темой докладных записок китайских пограничных чиновников, наблюдения которых резюмированы историографом: «Тюрки имели простые обычаи и были по природе простодушны. Хели (Эль-каган. — С.К.) имел при себе одного китайского учёного, Чжао Дэ-яня. Он уважал его ради талантов и питал к нему полное доверие, так что Чжао Дэ-янь стал мало-помалу управлять государственными делами. Кроме того, Хели доверил правление ху (согдийцам), удалил от себя своих сородичей и не допускал их к службе. Он ежегодно посылал войска в поход... так что его народ не смог более переносить эти тяготы... Год за годом [в стране] был великий голод. Налоги и сборы стали невыносимо тяжёлыми, и племена всё более отвращались от Хели» (Бичурин, 1950, т. 1, с. 194).
Последствия не замедлили сказаться. В 629 г. Эль-каган потерпел поражение в Шаньси. Против него сразу же восстали огузские племена. Императорская армия, воспользовавшись обстановкой, вторглась на территорию каганата. Покинутый всеми Эль-каган попал в плен (630 г.). Так завершилась история Первого Тюркского каганата.
|