[ каталог выставки ]
Христиане на Востоке.
Искусство мелькитов и инославных христиан.
// СПб: «Славия». 1998. 232 с. ISBN 5-88654-064-4
Содержание
М. Piotrovsky. On the Manyfold East, the Christian World in Particular. — 10
Каталог. — 22
[ кат. №№ 1-77. — 23 ]
И.Н. Уханова. Культовые изделия из перламутра, дерева и кости XVIII — начала XIX века. — 60
[ кат. №№ 78-151. — 68 ]
Ю.А. Пятницкий. Живопись сиро-палестинского региона. — 108
[ кат. №№ 152-171. — 118 ]
А.Я. Каковкин. Христианский (коптский) Египет. — 136
[ кат. №№ 172-240. — 139 ]
А.Я. Каковкин. Эфиопская церковь. — 179
[ кат. № 241. — 179 ]
А.Б. Никитин. Сасанидские христианские геммы. — 180
[ кат. №№ 242-268. — 184 ]
Иллюстрации. [ (цветные) ] — 200
Основные меценаты и спонсоры Государственного Эрмитажа. — 231
Со стр. 2:
Авторы каталожных описаний:
Веневцева Н.В. № 63-67, 149-151
Дьяконова Н.В. № 259-260
Залесская В.Н. № 1-26, 30-59, 69, 77, 220, 255, 257, 258
Иванов A.A. № 263-265
Иерусалимская A.A. № 27-29, 256
Каковкин А.Я. № 172-219, 221-234, 241
Маршак Б.И. № 261,262
Миллер Ю.А. № 158,159
Мирзоян A.C. № 60-62,152-154, 235-240
Никитин А.Б. № 242-254
Пятницкий Ю.А. № 155-157, 166-171
Семёнов Л.Г. [Г.Л.] № 266-268
Уханова И.Н. № 78-148
О многоликости Востока, христианского в частности. ^
Христианство, как всем известно, но не всеми помнится, родилось на Востоке. Его исконная культура выросла на почве древнего наследия Палестины, Сирии, Месопотамии, Египта. Оттуда оно завоевало западный мир и простёрло свои крылья в мир славянский, в Россию. Византия была оплотом и местом цветения первоначального восточного христианства. Оттуда шли религиозные и культурные волны в далёкую Центральную Азию, Китай, Индию. Византийское наследие воплотилось в своеобразных культурах христианского Востока, некоторые из которых Эрмитаж представляет на своей новой выставке.
Закрепившееся на Западе христианство менялось всё сильнее и сильнее, росли различия от Востока, превратившиеся в культурное противостояние. Эпоха крестовых походов как бы возродила исконное единство, противопоставив всех христиан мусульманскому миру. Однако она же вылилась в военный конфликт двух христианств, воплотившийся в захвате крестоносцами Константинополя. Существование в Палестине европейских феодальных государств и их взаимоотношения с местным населением разных конфессий показало, что мир вовсе не делится просто на мусульман и христиан.
Мир Ближнего и Среднего Востока, преимущественно христианский до XII в., после рождения ислама и его завоевательных походов стал миром мусульманским. Универсальная мусульманская культура стала господствующим на Востоке вариантом средиземноморской традиции. Она дала новое развитие наследию древнего и раннехристианского Востока. На протяжении нескольких веков этот вариант был ведущим в средиземноморской культуре. Он сохранил античную традицию Востока и Запада, преобразовал дух эллинистического наследия, передав его для новой переработки Европе, перенявшей эстафету культурного первенства.
Историческое единство в «горизонтальном» плане воплощалось в сосуществовании на Ближнем и Среднем Востоке культур ислама (как преобладающей) и христианства. Формы сосуществования были различны и разнообразны. Они выглядели порой как параллельное развитие различных элементов, лишь расположенных рядом, порой можно было видеть активное влияние мусульманской культуры на христианскую и наоборот. Иногда же встречаются ситуации, когда конфессиональную принадлежность памятника искусства можно определить только по надписям или ярким религиозным символам. Художественные языки, как и собственно языки христиан и мусульман на Востоке, были часто схожими или одинаковыми.
Существовало единство средиземноморской культуры, и проследить нюансы его воплощения — увлекательнейшая историко-культурная задача. Были особенности христианской и мусульманской культур, являвшиеся либо произвольными
(6/7)
вариантами развития единого истока, либо результатами влияния духа различных религий.
Существовало единство христианской культуры, всюду имевшее единый базовый художественный язык. Однако были и великие различия культуры западных и восточных христиан, и различия разных христианских культур Востока. Среди них есть и довольно ясные, как особенности армянской, грузинской, коптской культур. Были и такие, которые разделить очень трудно, хотя всегда есть ощущение того, что различие, воплощённое разными позициями в христологических спорах, есть и в культуре. Попытаться разобраться во всем этом — тоже одна из увлекательных научных задач. Увлечённость ею явилась одной из побудительных причин создания выставки.
Это — выставка о христианском искусстве Святой Земли в широчайшем смысле — Палестины, Сирии и Месопотамии — и вокруг неё. Святая Земля как бы собирает вокруг себя разбросанных по Востоку христиан областей, в другие времена и в других конфессиях с Палестиной несравнимых, куда более значимых, чем она. Однако для христиан Востока Палестина — центральное место, а Сирия и Месопотамия к ней примыкают. Там и в некоторых отдалённых местах, вроде оазисов Центральной Азии, христианское искусство могло сохранить некоторые особенности, которые можно считать близкими к изначальной христианской культуре. Этот тезис открыт для спора, но всякому видна простота, отличающая его от царских христианских культур Востока — столичной Византии, Грузии, Армении. Святая Земля хранила какие-то глубинные традиции. Их же сохраняли и неортодоксальные учения, по сути своей претендовавшие на изначальное, неискажённое понимание смысла христианства.
Это как бы исконное ядро христианства, оставшееся им и в условиях исламского политического и культурного доминирования. Выделение этого мира несколько излишне акцентировано выставкой в ущерб уже упоминавшейся выше реальности взаимопроникновения различных христианских и нехристианских культур. Это акцентирование сознательно призвано напомнить о том, что несколько забыто в том культурном поле, где проходит наша жизнь. Для напоминания о реальности в выставку включены некоторые вещи, христианские и мусульманские, выпадающие за рамки основного набора избранных памятников. Впрочем, критерии отбора порой довольно расплывчаты, как расплывчаты и границы в реальных культурах. Географические рамки того, что авторы выставки называют Святой Землей, тоже не очень определённы, но и это отражает сложность реальной истории и религии, и культуры.
Выставка представляет памятники, созданные в общинах мелькитов, монофиситов, несториан. Уже этим она вносит особый вклад в наше новое культурное бытиё, ибо в нашей стране значительно меньше людей, чем следовало бы, знают, кто это такие.
Попытка распределить памятники христианской средневековой культуры по принципу связи их с различными течениями христианства может вызвать и вызовет множество возражений не только в принципе, но и в отношении многих конкретных вещей. Действительно, задача весьма сложна и во многих случаях невыполнима. Однако при переходе определённого рубежа массовости памятников она позволяет увидеть разные стороны не только культуры христианского Востока, но и ощутить в конкретной реальности материальное воплощение отвлечённейших, но столь близких сердцам сотен тысяч людей богословских споров. Выставка является не дидактическим учебником, но историко-культурным исследованием, где зрителю предлагается проблема, варианты её решения и приглашение участвовать в споре.
Выставка, как и многие наши выставки последних лет, призвана показать зрителю материалы из фондов Эрмитажа, лишь частично участвующие в постоянных экспозициях. Эти памятники рассказывают не только о культуре прошлого, но и о связях нашей страны и нашего музея со Святой Землей. В коллекциях — вещи, часто бытовые, привозившиеся русскими паломниками. В них — памятники, добывавшиеся российскими научно-религиозными миссиями в Палестине, Сирии. Наконец, тут и чудесные подарки восточных христиан российским императорам, всегда считавшимся покровителями христианских народов Востока. За этой политической идеей стоит и явная реальность — Россия была и остаётся единственной великой державой, имеющей тесные узы культурного родства, единство языка, культуры и искусства с восточными христианами.
Мы надеемся, что это историческое единство будет воспринято нашими зрителями и послужит дополнительным стимулом интереса и споров о выставке, которую с увлечением подготовили в совместных трудах сотрудники Отдела Востока и Отдела истории русской культуры Эрмитажа.
М.Б. Пиотровский
Выставки: ^
Афины 1993-1994. Иконы Критской школы. Национальная галерея, Афины. Ноябрь 1993 г. — февраль 1994 г.
ГМИИ 1991. Искусство коптского Египта. Из собраний Государственного Эрмитажа и ГМИИ им. A.C. Пушкина, Москва. 7 июля — 15 августа 1991 г. (без каталога).
Екатеринбург 1995. Эрмитаж спасённый. Художественная галерея, Екатеринбург. Май — сентябрь 1995 г.
Калининград 1992. Иерусалим и Святая Земля. Калининградская художественная галерея, Калининград. 19 мая — 2 сентября 1992 г. (без каталога).
Ираклион 1993. Иконы Критской школы (от Кандии до Москвы и Санкт-Петербурга). Ираклион, собор св. Марка. 15 сентября — 30 октября 1993 г.
Меншиковский дворец 1992. Афонские древности. Государственный Эрмитаж, Меншиковский дворец, Санкт-Петербург. 31 марта — 6 июля 1992 г.
Музей им. Рублёва 1991. Христианство в Крыму. Музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублёва, Москва. 9 августа — 15 ноября 1991 г. (без каталога).
Париж 1993. «La Royaume Arménien de Cilicie». Chapelle de la Sorbonne, Paris, exposition du 29 October au 30 Novembre, 1993.
Русский музей 1991. Из коллекций H.П. Лихачёва. Памятники культуры и искусства Византии, Древней Руси, Средневековой Европы. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург. 17 июля — 17 октября 1991 г.
Эрмитаж 1983. Памятники культуры и искусства Киргизии. Государственный Эрмитаж, Ленинград. 1983.
Эрмитаж 1991. Византия и византийские традиции. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. 2 августа — 15 сентября 1991 г.
Эрмитаж 1992. Кавказ на Шёлковом пути. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. 12 марта — 1 июля 1992 г.
Christians in the Holy Land.
The art of the melchites and other denominations of the orthodox church. ^
Christians in the Near East: Art of the Melchites and Other Denominations of Eastern Christianity constitutes another exhibition in the Hermitage series of presentations dedicated to the cultural heritage of Byzantium. The objects exhibited are classified by their confessions, not by provenance. The exhibition shows specimens of art belonging to different trends developed within Eastern Christianity, such as the art of Orthodox Christians, or Melchites, whose spiritual guides were the Patriarchs of Antioch, Jerusalem and Alexandria, and the art of denominations from the Orthodox Church — Monophisites and Nestorians. The time period covered from the fourth to the twentieth centuries is significant as is the geographical scope: for the show surveys the art of vast territories from the Nile valleys and Ethiopia to the Turfan oasis in eastern Turkestan and from the Crimea and the Caucasus to the Arabian Desert. The cornerstone of the exhibition consists of objects from the Holy Land, the term to be understood in its broadest sense as comprising not only Palestine, but also Syria and Mesopotamia.
The exhibition organizers wanted to demonstrate that the theological debates convulsing the Byzantine Empire from the fourth to seventh centuries were related not only to its political life and the formation of the Orthodox dogma, but constituted an important cultural phenomenon in the spiritual development of the Christian East leading to the birth of a unique art form, as much by dint of its iconography, as of its ‘heretical’ style. It is worth mentioning that it was the Christological discussions of the fifth century, rather than the disputes centering on different dualistic conceptions and the doctrine of the Holy Trinity, that served as the Weltanschauung for the newly emerging art of denominations belonging to Eastern Christianity.
Far from determining the character of the Near and Middle Eastern culture, which became primarily Islamic in the seventh to eighth centuries, Eastern Christians during the course of their fifteen-hundred-year history have created many singular pieces of art interpreting the Byzantine tradition. The holy sites of Jerusalem have been greatly revered by Christians of all confessions. A description of the Holy Sepulchre Church published in the first half of the eighteenth century notes that there were seventeen Orthodox icon-lamps, seven Catholic, five Armenian, and two Coptic ones, together with a single Nestorian icon-lamp near the stone upon which, according to tradition, the Angel pronouncing the Resurrection of Christ had sat; and there were forty-four Orthodox icon-lamps, twenty-one Catholic, thirteen Armenian and six Coptic ones at the smaller gate leading to the sepulchre.
The catalogue consists of three chapters — Melchites, Monophisites and Nestorians. In each section, each item is classified according to type of material in chronological order. Objects whose confessional provenance remains unclear have been placed in the first section, together with relevant comments. The catalogue begins with the most numerous Melchite objects demonstrating a unique interpretation of the Byzantine tradition in the Christian East; the Melchite heritage also largely determined the character of Eastern Christian art. The exhibition includes some items which are not directly related to the exhibit’s theme, but which either served as relevant models or as analogues. The Saidnayan triptych donated to a Melchite monastery is a case in point. Georgian chased articles are included in the exposition to be compared with objects of Chalcedon-Armenian origin. The thirteenth-century tray showing a festal scene, a typical prototype of Islamic bronzes, is stylistically close to the dish with the representation of Nestorian priests. The sixteenth-century Greek icon, Mandillion is included here as an example of images, not created by human hand (nerukotvornye), coming from Edessa. Objects cast from bronze include several Christian-Mohammedan censers which contain rather schematic and unrefined representations of New Testament episodes with Arabic incriptions, such as “Blessing from Allah” (censer from Liubech).
As the range of the articles displayed is very wide, the exhibition organizers have provided some groups of them with introductory articles. These are Religious Objects Made of Mother-of-Pearl; Wood and Bone; The Copts of Egypt; The Painting of Syria and Palestine; The Ethiopian Church and Sassanian Christian Gems.
Several dozens pieces presented here are noteworthy not only for their artistic merits but also for their manifest craftsmanship. They can serve as a historical source in the evaluation of the role of the Holy Land in Russia’s artistic culture in connection with the doctrine of Russia as a “new Holy Land” and Moscow as a “New Jerusalem” — ideas which first emerged in Russia in the sixteenth century. Such notions have been very popular in Russian poetry, philosophy, as well as in the folklore of the present century.
Russia’s cultural contacts with the Holy Land may still play a positive role in the spiritual life of contemporary Russia. We hope that this exhibit will help to bring this about.
|