Э.Б. Вадецкая
К выявлению этнических признаков
населения таштыкской культуры
За последнее десятилетие резко возрос объём информации о населении таштыкской культуры, чему способствовали значительные раскопки, произведённые в зоне Красноярского водохранилища, уникальные находки Л.Р. Кызласова в полностью сохранившейся гробнице Оглахтинского могильника, а также открытие таштыкских склепов в Кемеровской области. Благодаря последнему значительно расширился ареал таштыкской культуры, что увеличивает её историческую значимость в археологии Западной Сибири и возможную роль в этногенезе сибирских народов. В материальной и духовной культуре таштыкского населения наблюдается сходство с последующими различными, в частности, тюркоязычными народами Сибири. [1] Более конкретные связи могут определиться при детальных сопоставлениях, для чего, прежде всего, следует детализировать сами сопоставляемые этнографические признаки. В ряде случаев одним из них является головной убор, в понятие о котором включаются не только способы убранства и покрытия головы, но и способы собственно причёски и её крепления на голове. [2]
Основными источниками представлений о таштыкских головных уборах являются вещественные остатки в гробницах Оглахтинского могильника и предметы изобразительного искусства, главным образом рисунки на деревянных планках из склепа под горой Тепсей. Шапки в оглахтинских гробницах меховые, с пышным подшёрстком, и кожаные, обшитые изнутри шерстяной тканью. Независимо от материала их
(40/41)
грубо можно разделить на две формы: одни в виде чепца или шапки-ушанки, другие — конические, прикрывающие уши и затылок.
В качестве примера приведём описание одной из шапок, данное А.В. Адриановым, так как сейчас её форму установить уже невозможно. Эта шапка, найденная в могиле 1 Оглахты I (1903 г.), сшита из узких полосок шириной в 2 см и квадратиков мехом наружу. Имеет коническую форму (высота 17 см), оканчивается шишкой яйцевидной формы, сшитой из мелких лоскутков меха шерстью внутрь. Шишечка, высотой 4,5 см и диаметром 3 см, туго набита шерстью, к верхушке шапки она прихвачена тонким скрученным ремешком. [3] Оба типа шапок имеют широкие археологические аналогии, в частности, подобные раскопаны в Пазырыкских курганах. [4] На тепсейских планках люди изображены с непокрытыми головами. Исключение составляют воины — в доспехах и полузакрытый огромным щитом.[5] На голове последнего коническая шапка-шлем, очень напоминающая кожаный головной убор из Оглахтинского могильника (Оглахты VI, м. 4). Кроме них ещё два воина изображены в плоских шапочках, но, судя по композиции и отличительным деталям одежды и оружия, они представляют собой не таштыкскую, а иную этнографическую группу населения. Вооружены простыми луками, оба одеты в длинные шубы, но не кафтаны до колен, ведут бой с лодки, в то время как остальные воины — конные и пешие. [6]
Один из вариантов причёски таштыкцев выделен С.В. Киселёвым по миниатюрной деревянной головке скульптурки мужчины, найденной им в склепе на Уйбатском чаатасе. Мужчина изображён с обритыми спереди волосами, но от темени ко лбу имеется причёска в виде двойной овальной косы, сплетённой на каркасе. Задняя часть головы, по мнению С.В. Киселёва, покрыта головным убором, напоминающим шлем. [7] С нашей точки зрения, это не шлем, а волосы,
(41/42)
подстриженные на уровне ушей. В таштыкских памятниках найдены три косы, совершенно сходные с изображённой (Оглахты I, м. 1; Оглахты VI, м. 4; Уйбат, з.к. №1). У одной из них пряди волос спирально обвивали волосяную основу, а у других — жгут, сшитый из кожи. Подобная причёска, но из собственных, а не накладных, волос, сохранилась на мужском черепе гробницы 4 Оглахты VI. У мужчины волосы с боков выбриты, а на темени оставлены и собраны в слабозаплетённую косу. Гипсовая маска, закрывавшая лицевые кости черепа, лоб, виски и уши, в теменной части имеет специальный вырез для косы, уложенной вдоль головы, по отверстию в маске. На затылке черепа сохранились коротко подстриженные волосы. [8] Видимо, такая же причёска у куклы из той же гробницы: к голове, у темени, пришита подковообразная уложенная косичка из человеческих волос.[9]
Таким образом, одним из вариантов причёски и, очевидно, широко распространённым, является косичка из собственных или накладных волос, уложенная на темени, в то время как остальные волосы либо полностью, либо частично сбривались.
Иные причёски показаны на деревянных обугленных планках из склепа Тепсей III, где остриём ножа вырезаны сцены общественных охот, угона военной добычи, батальные картины, передающие какие-то легендарные или исторические события.[10] Люди изображены с распущенными до плеч волосами, либо волосы связаны на затылке, а концы распущены по плечам в виде «конского хвоста» [11]. Волосы на голове при последнем варианте показаны иногда горизонтальными чёрточками, а в других случаях сочетавшимися поперечными и полукруглыми линиями. Создаётся впечатление, что в этих единичных рисунках переданы сложно уложенные пряди волос, образующие замысловатую причёску, либо прикреплённый парик. Обращает внимание, что люди в «париках» спасаются от погони, в них стреляют, их ранят. Они не имеют в руках никакого оружия, либо один лук. Поэтому есть некоторое основание предполагать, что в этих бегущих и спасающихся изображены женщины, но основная
(42/43)
Рис. 1.
Находки из могильника Оглахты I:
4 — берестяной «туесок» из могилы 2;
2, 3 — кожаные мешочки из могилы 1 (2, 3).
группа людей со щитами, колчанами, луками и стрелами — это, безусловно, мужчины-воины. У большинства длинные волосы, завязанные на затылке в пучок, а на темени — «шишка», плоская сверху и зауженная к корню волос. Одна из них проткнута каким-то длинным предметом. Назначение «шишечки» в причёске определяется материалами того же Оглахтинского могильника.
Кожаные мешочки, набитые травой или человеческими волосами, есть в описи А.В. Адрианова, составленной для Красноярского музея, а также известны по сохранившимся экземплярам. Поскольку эти предметы малоизвестны, их следует описать подробнее. Первый, длиной 6 см и внутренним диаметром 1,8 см, имел округлое дно, был сшит через край тонкими жилами, туго набит на три четверти травой, наверху сужен, а в нижнем конце сплющен. [12] В настоящее время в музее не значится. Второй мешочек, шириной 5 см, глубиной 4,5 см, с овальным дном, сшит из двух половинок кожи. Короткая подогнута внутрь и подрублена, длинная
(43/44)
оторочена снаружи и охвачена ремешком. В мешочке сложены недлинные пряди человеческих волос (КМ, колл. 24, №33, рис. 1: 2). Третий кожаный мешочек цилиндрической формы, длиной 8,5 см и шириной 5,5 см, с прошитым донышком. Сшит из одного куска кожи, верхний край загнут внутрь. В мешочке частично заплетённые в тоненькую косичку волосы и деревянная шпилька длиной 3,5 cм, по сведениям А.В. Адрианова, их раньше находилось две-три (КМ, кол. 24, №45, рис. 1, 3).
Все три мешочка происходят из могилы 1 раскопок 1903 г., в которой находились два человеческих скелета и не менее двух погребальных кукол в рост человека. Поскольку с обоими скелетами найдены длинные косы, нет сомнения, что короткие тоненькие косички в кожаных мешочках принадлежали манекенам. Деревянные шпильки закрепляли свёрнутую в узел косичку, а мешочек закрывал её сверху. Следовательно, мешочки служили колпачками для волос — накосниками. Хотя погребальные куклы изготавливались из травы и кожи в виде грубого подобия человеческого тела, им стремились придать индивидуальные черты изображаемого умершего, для чего одевали в его собственную одежду. Об этом свидетельствуют заплатки на шубах манекенов, голову куклы покрывали гипсовой или шёлковой маской, передающей раскраску лица погребённого, и прикрепляли к ней человеческие волосы, видимо, самого сожжённого и погребённого в образе куклы человека. Уже указывалось о косичке, пришитой к темени головы куклы 1 в могиле 4 Оглахты VI. На голове куклы 2 той же гробницы был человеческий скальп с волосами.[13] Всё это подтверждает, что кожаные мешочки с волосами и шпильками — деталь крепления причёски, то есть накосник. Способ их крепления на голове объясняет сам покрой мешочков. Они одевались донышком вверх на косичку и завязывались у корня волос ремешком, продетым вдоль противоположного донышку края. Формой, пропорциями относительно общей величины человеческой головы, а также способом крепления на ней они чрезвычайно похожи на «шишечки», показанные в причёсках воинов на тепсейских планках. Поэтому можно считать, что на последних изображены воины с косичками на темени, закреплёнными подобным накосником.
Для кожаных оглахтинских накосников находятся и дру-
(44/45)
гие аналогии. Наименьшие из них формой и размерами напоминают так называемые «ладанки», наибольший — «ритуальные туески». И те и другие известны по старым раскопкам Оглахтинского могильника. «Ладанками на груди» А.В. Адрианов называет два шёлковых мешочка размерами 4×4,5 см и 5,5×4,5 см. Мешочки засалены, пропитаны каким-то органическим веществом. Они найдены в могиле 2 Оглахты I, но не на скелетах, а где-то поблизости с обломками гипсовых масок, с которыми хранятся в одном пакете (КМ, колл. 24, №90, по Адрианову). Именно в этой могиле лучше сохранившиеся гипсовые маски были найдены на лицах погребальных кукол (КМ, колл. 24, №69-70). Поэтому вполне вероятно, что мешочки располагались поблизости от них. Тем более, что кусочек шёлковой полихромной ткани того же размера (4,5×4 см) находился на голове куклы 2 гробницы 4, раскопанной Л.Р. Кызласовым в 1969 г.[14] При этом в обоих случаях отсутствуют кожаные накосники, несмотря на отличную сохранность прочих кожаных, берестяных и деревянных предметов. Всё указанное позволяет в шёлковых мешочках видеть тот же смысл, что в кожаных, то есть и они служили колпачком, одевавшимся сверху на косичку.
Ритуальными туесками именуют маленькие берестяные туески, находящиеся почти за каждым черепом скелетов лучше сохранившихся погребений Оглахтинского могильника. Вероятно, в силу необычности их находки и факта, что два «туеска» были обтянуты снаружи разноцветным китайским шёлком, автор раскопок счёл их ритуальными. В рукописной описи предметов А.В. Адрианов назвал их туесками, которые ставились за головой «покойника с ритуальной целью». [15] И подобное назначение утвердилось за ними и сохраняется по сей день в музейных описях и последующих публикациях могильника. Лишь А.М. Фальгрен более осторожно называет их либо туесками, либо берестяными мешочками. [16]
В связи с необоснованностью в них видеть ритуальный смысл, хотя такое представление о них прочно вошло в на-
(45/46)
уку, необходимо дать их более подробное описание, ибо во всех публикациях Оглахтинского могильника «туескам» уделяется лишь несколько строк. В настоящее время эти «сосудики» в музеях представлены пятью целыми экземплярами и фрагментами ещё трёх. Фрагменты ныне невыразительны, но их подробное описание содержится в рукописи А.В. Адрианова, что даёт возможность их использования при общей характеристике указанных предметов. «Туески» изготовлены из одного куска берёсты, свёрнутой в цилиндр. Оба края куска сшивались, а затем снизу пришивалось донышко в виде берестяного кружочка. Высота «туесков» от 9,5 до 12 см, наружный диаметр донышка 7,5-8,5 см, внутренний диаметр 7-7,5 см. У каждого «туеска» к внутренней части донышка приклеен кусочек тонкой шёлковой ткани. Они есть и на внутренних стенках одного из «туесков» (ГИМ, кол. 43931, 1). Судя по двум сохранившимся кусочкам ткани, приклеенным к донышку, шёлк применялся как однотонный, так и разноцветный. Один кусочек бордово-красный, сотканный в виде рогожки, край подогнут и обмётан ниткой из сырца (КМ, 24, №19).
Для обкладки другого «туеска» использован шёлк, на котором по грязно-серому фону нарисованы тёмно-коричневые квадратики, расположенные линиями, сложенные углами и образующие какие-то группы [17].
Как уже упоминалось, два «туеска» сверху тоже обтянуты тканью, но не тонкой, а толстым трёхцветным китайским шёлком. Наибольший фрагмент туеска могилы 1 выполнен двумя основами. Фоновая основа образует полосы зелёного, синего и коричневого цветов, а по ней выполнен узор в виде светло-жёлтых квадратиков, образующих ромбы. [18] Любопытно, что туесок обтянут кусками двух разных тканей (ГИМ, кол. 43931, 9, рис. 2, 1). Оба фрагмента ткани, покрывавшей туесок из могилы 2 Оглахты I, выполнены тремя основами тёмно-коричневого, светло-коричневого и тёмно-синего цветов. По этому фону идёт орнамент из лент, монет с зубцами, фигурок зверей, в промежутке между которыми вытканы иероглифы, образующие надпись [19]. Концы фрагментов ткани подогнуты, во многих местах сохранились следы сшивания. Лишь один край подрублен. Ткань пришива-
(46/47)
лась к верхнему и нижнему краям «туеска». Судя по дырочкам от прошивки, не два, а четыре из пяти сохранившихся экземпляров первоначально были покрыты тканью. Помимо следов прошивки на всех «туесках» имеются более крупные сквозные дырочки диаметром от 3 до 5 мм, расположенные спереди и сзади предмета, но у края, противоположного донышку. Точнее их по одной-две спереди, а на трёх «туесках» ещё по две на обратной стороне. Дырочки на лицевой стороне расположены на расстоянии 3-3,5 см от края, а на задней — совсем близко от него. В трёх дырочках сохранились небольшие костяной и два деревянных стерженька. Костяные хорошо заполированные стерженьки являются наиболее массовой находкой в таштыкских грунтовых могилах. Они длиной от 4 до 10 см, но преобладают 5,5-7,5 см, диаметром 3-5 мм. Нижний конец стерженьков заострён, а верхний закруглён либо имеет шляпку разнообразной формы: гвоздевидную, круглую, круглоуплощённую, молоточкообразную и цилиндрическую. По первым единичным находкам они были названы булавками или шильями, предположительно происходящими от бронзовых тагарских шильев. [20] Сейчас подобных стерженьков найдено около 80. В большинстве грабленых и во всех неграбленых могилах они находятся у черепа. Исключение составляют единичные, унесённые с первоначального места грызунами. Особенно показательно, что в одной из непотревоженных могил у д. Комарковой по обеим сторонам черепа веером лежали 15 стерженьков остриями вниз. Они явно были воткнуты в несохранившуюся пышную причёску человека. Поэтому нет основания считать костяные стерженьки чем-либо, кроме шпилек, употреблявшихся для закрепления причёски. Следовательно, оглахтинские «туески» были проткнуты у верхнего края головными шпильками. Это основной аргумент, чтобы связывать их с головными уборами либо причёсками, а не считать «туесками», но не единственный. А.В. Адрианов обратил внимание на то, что «туески» находились за черепами скелетов и он, видимо, предположил, что те упали. Давая же единственное подробное описание могилы 2, он констатирует факт, что «...за черепами лежало (не стояло. — Э.В.) по маленькому берестяному туеску, один из которых обтянут шёлковой материей с сохранившимся местами превос-
(47/48)
ходным рисунком, отличающимся изяществом и яркими красками». [21]
Итак, туески лежали вплотную к черепу. Подобное обнаружено нами при раскопках таштыкского могильника у д. Комарковой в 1975 г. в могиле 16. Здесь вплотную к теменной части черепа лежал берестяной цилиндрический футляр, высотой 11 см и шириной 7 см. Могила извлечена для Минусинского музея монолитом, — поэтому предмет в руки не брался, но по своим размерам и расположению за черепом скелета он, безусловно, имеет тот же смысл, что оглахтинские, то есть служил колпачком, закрывавшим косичку, сложенную на темени. Таким образом, оглахтинские «туески» не были ритуальными, а являлись накосниками, подобно кожаным и шёлковым, но более крупного размера. Тогда понятно, зачем они не только снаружи, но и изнутри покрывались шёлком и с противоположного края от донышка закреплялись шпильками. О величине скрытой и свёрнутой косы можно судить по внутренним размерам накосника, составляющим приблизительно 10×7 см. Она была значительно толще, чем под колпачком из мягкого материала и закреплялась сквозь стенки берестяного накосника у макушки снизу, а у лба где-то посередине, на расстоянии 3 см от корней волос. Употребление костяных накосников как способа закрепления волос на голове подтверждает широкую распространённость варианта причёски, при котором на темени головы оставлялась часть заплетённых в косу волос. О широком применении таштыкским населением берестяных накосников косвенно свидетельствуют следующие наблюдения. За исключением уже упоминавшейся могилы с серией костяных шпилек, последние во всех других встречены в определённом количестве, по одной-две, реже три-четыре. То есть они соответствуют числу шпилек, использующихся для накосника, поэтому очевидно, что и в этих случаях накосники были, но не сохранились. Кроме того, предмет, по размерам и форме похожий на берестяной накосник, изображён на голове одного из персонажей исторических событий, вырезанных на тепсейских планках. К сожалению, фрагмент рисунка обломан, но можно различить, что накосник закрывает лишь часть головы, а остальные волосы в виде косы или «хвоста» спущены от затылка. Этот вариант причёски объясняется
(48/49)
Рис. 2.
Находки из могильника Оглахты I:
1 — берестяной «туесок» из могилы 1;
2 — коса из могилы 1.
ещё не отмечавшейся нами деталью берестяного накосника. У трёх из оглахтинских экземпляров на обратной стороне, снизу, между дырочками от шпилек, сохранились отверстия прямоугольной формы размерами 1,5×1,5 и 2×3 см (рис. 1: 1, 2, 1). Имеются они, в частности, и на туеске из могилы 1 Оглахты I, где со скелетами найдены две косы. Одна из них накладная, плетёная на кожаном жгуте, выше описывалась. Вторая коса сплетена в три пряди волос длиной 32 см. Толщина косы в самом широком месте 5,2×2,5 см (ГИМ, колл. 43931, 25). В середине одной из прядей имеется тоненькая туго заплетённая косичка шириной не более 1 см, ею начинается привязанная коса. По своим малым размерам берестяной колпачок-накосник не мог закрывать накладную косу длиной 14,5 и шириной 5,5 см (ГИМ, колл. 43931, 2).
Следовательно, его надо сопоставлять именно со второй, привязанной (рис. 2: 1, 2). Отверстие, имевшееся в накоснике, почти совпадает с шириной малой косички и достаточно,
(49/50)
чтобы её продеть сквозь него. Значит, кончик собственной тонкой косички, свёрнутой под колпачком, продевался через боковое отверстие накосника, и в него вплеталась привязанная коса. То есть устанавливается дополнительное назначение берестяного колпачка-накосника и ещё один вариант причёски.
Толстую косу из вплетённых волос, очевидно, носили по-разному: распущенной по плечам либо уложенной на голове в виде высокой причёски. О наличии у таштыкцев высоких причёсок свидетельствует то обстоятельство, что под головы многих из них подкладывали твёрдые предметы — камни, обрубки дерева, деревянные, берестяные и кожаные, набитые жёсткой травой подушки. В археологических памятниках Минусинской котловины зафиксированы каменные подставки под головами окуневских женщин, также носивших высокие причёски или головные уборы. Подтверждают высокие женские причёски у таштыкского населения раскопки могилы 16 близ д. Комарковой. В ней рядом со скелетом, к черепу которого примыкал берестяной накосник, лежал второй скелет молодой женщины, украшенный пока единственной для культуры бронзовой гривной. Выше черепа, почти вплотную и вертикально макушке, расположена костяная или берестяная трубочка, длиной 5-6 см, шириной 2 см. Сбоку от неё рассыпан бисер и каменные бусы. Выше трубочки веерообразно и густо лежали 12 костяных шпилек неодинаковой длины. Ещё три шпильки смещены грызунами. По расстоянию от навершия шпилек до черепа погребённая имела причёску высотой не менее 10 см. Трубочка, безусловно, служила накосником, но её расположение выше черепа не позволяет считать, что она надевалась на кончик косы, как широко известные в археологии узкие накосники из металла.[22] Вероятнее, что сквозь трубочку продевались у корня собственные волосы или косичка. Однако диаметр трубочки в 1 см позволяет допускать очень тоненькую косицу, большое же число шпилек указывает на наличие на голове узла волос. Видимо, оставленные на темени пряди собственных волос, заплетённые в тоненькую тугую косичку, продевались сквозь накосник, а затем поверх косички вплетались дополнительные волосы, закреплявшиеся на голове шпильками. В целом эта причёска напоминает женскую из V Пазырык-
(50/51)
ского кургана, где волосы, заплетённые в косицы, продевались сквозь отверстия плоской деревянной шапочки, затем соединялись, обматываясь с искусственными волосами и полосками войлока, а потом завязывались в узел, закреплённый железной булавкой. [23]
Костяная трубочка того же размера и диаметра отверстия, но с резным орнаментом, известна из материалов раскопок С.А. Теплоухова (копи, могила по дневнику 31). Она считалась игольником, но тождественность размеров с комарковской позволяет её отнести к накосникам.[24]
При внешнем разнообразии таштыкских причёсок они имели общую и характерную деталь — косичку, заплетённую на темени из собственных волос, иногда настолько тоненькую, что нет сомнения, что волосы с висков, а может быть и у лба сбривались. Для причёсок попроще уложенная подковообразно косичка сама составляла собственно причёску. Для более сложных причёсок она являлась основной, к которой прикреплялись накладные или вплетались дополнительные волосы. Чтобы косичка, свёрнутая и закреплённая деревянными шпильками, не рассыпалась, не лезла в глаза, не была помехой при быстром движении, на неё сверху одевали колпачок, сшитый из берёсты или мягкого материала, а снизу закрепляли деревянными и костяными шпильками либо завязывали. В тех случаях, когда к собственной косичке привязывалась чужая, берестяной колпачок, называемый накосником, не только закреплял косицу на голове, но и служил своеобразной перемычкой между своими и вплетёнными волосами. Накосник в виде узкой трубочки, а не колпачка, сквозь который продевалась косичка у корня волос, придавал высоту причёске и обматывался вплетёнными волосами.
Вероятно, были различия между мужскими и женскими причёсками, но определить их очень сложно, ибо и те и другие имели собственную косичку на темени, но использовали и накладную. Накосники малых размеров из мягкого материала изображены на голове тепсейских воинов. Они же найдены с куклами, изображавшими мужчин, в оглахтинских могилах 1-2, о чём свидетельствуют гипсовая и шёлковая маски кукол, передающие раскраску, характерную для мужских лиц. Берестяные же накосники, судя по сохранившим-
(51/52)
ся костяным шпилькам, найденным почти всегда у женских черепов, употреблялись женщинами. Антропологические определения материалов Оглахтинского могильника этому предположению не противоречат. Более того, все сохранившиеся экземпляры «ритуальных туесков» извлечены из могил, где были погребены женщины (Оглахты I, м. 2). Однако величина накосников определялась, с нашей точки зрения, размерами косички, которую они закрывали. Поэтому можно полагать, что женщины носили не только привязанную косу, но и вплетали дополнительные волосы в собственную. Что касается высокой пышной причёски, то она пока обнаруживается по материалам из комарковского могильника. Её имела, как указывалось, молодая и богатая женщина.
[2] См.: Штернберг Л. Убор головной. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Спб., 1902, т. 34, с. 409.
[3] См.: Адрианов А.В. Оглахтинский могильник (рукопись). — Архив МАЭС ТГУ, инв. №55.
[4] См.: Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. Л., 1952, с. 98.
[6] Там же, с. 101, рис. 4, с. 104.
[10] См.: Грязнов М.П. Указ.соч., с. 104.
[12] См.: Адрианов А.В. Указ.рукопись.
[14] См.: Рибу К., Лубо-Лесниченко Е. Оглахты и Лоулань (две группы древних художественных тканей). — Страны и народы Востока. 1973, вып. 15, с. 272, 277.
[15] Адрианов А.В. Указ.рукопись.
[16] Falgren [Tallgren] А.М. The South Sibirien cemetery of Oglakty from Han period. ESA, 11, Helsinki, 1937, c. 76.
[17] См.: Адрианов А.В. Указ.соч., л. 12.
[18] См.: Рибо К., Лубо-Лесниченко Е. Указ.соч., с. 274.
[21] См.: Адрианов А.В. Предварительный отчёт.— Архив ЛОИА, ф. 1, 1903, №33.
[22] См.: Kpyпнов А.П. Северо-Восточный Кавказ во II-I тыс. до н.э. — МИА, 68, с. 66-67.
[23] См.: Руденко С.И. Указ.соч., с. 115.
|