Э.Б. Вадецкая
Археологические памятники в степях Среднего Енисея.
// Л.: 1986. 180 с.
Глава I. Эпоха неолита.
Сведения об эпохе неолита в Минусинской котловине до сих пор скудные. Источники состоят из одного погребения, одного поселения и 7 стоянок, на которых были заложены небольшие шурфы пли раскопы. Кроме того, каменные изделия неолитического облика найдены при сборах с разрушенных дюнных стоянок, а также в насыпях курганов более позднего времени. Поскольку на дюнных стоянках материалы разных эпох, как правило, смешаны, к ним надо относиться осторожно, тем более что среди подъёмного материала обычно не содержится обломков керамики. Кроме того, многие каменные изделия, аналогичные собранным, почти без изменения продолжали бытовать на протяжении эпохи ранней бронзы, но могли относиться и ко времени, предшествующему неолиту. Учитывая малую изученность минусинского неолита, в данной главе мы дали информацию о всех пунктах, разным образом документированных как неолитические, за исключением единичных находок.
Погребение найдено при копке погреба в р. Батени крестьянином Кожуховским ещё в 20-е годы нашего века. О нём известно мало. Скелет взрослого человека лежал в грунтовой яме в сопровождении нескольких костяных изделий, сходных частично с серовскими, частично с китойскими. Физический тип погребённого существенно отличался от типа энеолитического, известного по местным афанасьевским погребениям (83; 16, с. 115). Кожуховский найденные кости передал С.А. Теплоухову. Кроме человеческих костей, здесь оказались орудия и астрагалы косули и барана. Это дало основание предположить наличие скотоводства ещё у неолитических жителей Енисея, что, однако, не подтвердилось последующими раскопками. На всех неолитических стоянках и в поселении найдены кости только диких животных. Видимо, астрагалы, собранные Кожуховским, к погребению не относились либо определены неправильно.
Красноярская экспедиция ЛОИА во время своих многолетних работ в зоне Красноярского водохранилища уделяла серьёзное внимание поискам неолитических могильников, но безуспешно. Предположительно к неолиту были отнесены две могилы: одна у оз. Подгорное, другая в Черёмушном Логу, но позже выяснилось, что они скорее принадлежали окуневской культуре. Были организованы поиски и в самом с. Батени, поскольку оно уходило под воду: бульдозером вскрыта значительная площадь на месте случайной находки Кожуховского и вблизи нее снят мощный слой чернозёма до уровня древней поверхности, однако других могил обнаружено не было. В связи с интенсивностью археологических работ, ведущихся в степях Енисея, отсутствие неолитических погребений, а возможно, и постоянных поселений в настоящее время уже нельзя объяснить случайностью.
Крупное поселение, расположенное на первой пойменной террасе правого берега Енисея, у окраины с. Унюк, раскапывалось Л.П. Зяблиным в 1968-1969 гг. К сожалению, оно было обнаружено, уже когда размывалось водами водохранилища и проводить здесь систематические исследования было поздно. Тем не менее удалось проследить протяженность культурного слоя, вскрыть площадь в 1000 м2, на которой выявлены очаги и часть глиняного пола наземного жилища, а также собрать большую серию каменных орудий и обломков посуды. Хотя нет уверенности в том, что культурный слой был чисто неолитическим и не содержал материалы эпохи энеолита и ранней бронзы, основные типы орудий и керамики, вероятно, можно считать достоверно принадлежащими неолиту (табл. I). Каменный инвентарь поселения представлен наконечниками стрел и копий, в том числе со струйчатой ретушью и пильчатой рабочей частью, ножами, вкладышами, скребками. Особенно выделяются изделия из зелёного нефрита: топоры, тёсла, кирка, аналогии которым известны в неолитических памятниках Приангарья и Прибайкалья (114). Топоры и тёсла, близкие по форме, найдены в то же время и в могилах окуневской культуры. Наиболее выразительный материал — керамический. Посуда грубая и толстостенная, тесто рыхлое. Сосуды вылеплены ленточным способом, имеют прямые стенки, круглое или
(11/12)
Табл. I. Материалы из поселения Унюк.
1 — наконечники стрел; 2 — долотце; 3 — резец; 4 — скребки; 5, 8 — пластины; 6 — ножи; 7 — топоровидные орудия; 9 — керамика.
яйцевидное дно. Они орнаментированы по всей поверхности оттисками гребёнки, гладких штампов, палочки. Орнаментальные мотивы составляют ряды горизонтальных и вертикально-зигзагообразных линий. Как дополнительный орнамент — поясок круглых ямок под венчиком и насечки по венчику (114; 69). Керамика унюкского типа сопоставима с неолитической керамикой поселения Казачка (р. Кап), Усть-Белая (р. Ангара), Няша (р. Енисей), Большой Берчикуль (р. Чулым) (69). В последние годы керамика унюкского типа найдена при раскопках стоянки на берегу оз. Карасёво, где кроме неё найдена и другая, предположительно также относящаяся к эпохе неолита. Последняя по тесту, технологии и орнаменту
(12/13)
значительно отличается от унюкской. Сосуды изготовлены из плотного однородного теста, путём выколачивания через тканевую прокладку. Они слабо профилированы, с широким устьем, с округлым или приострённым дном, но встречаются с уплощённым или плоским дном. Орнаментированы гребёнкой, наколами палочки, мелкозубчатым штампом, отступающей палочкой. Характерен дополнительный орнамент в виде одного или нескольких рядов фигурных ямок поверх основного орнамента. Керамика карасёвского типа находит близкие аналогии в неолитической керамике Обь-Иртышья и энеолитической Барабинской лесостепи (69).
В целом весь неолитический материал Минусинской котловины свидетельствует о культурных, а может быть, и генетических связях местных племён с племенами северо-западных и северо-восточных лесостепных и таёжных районов, её окружавших. В то же время пока не прослеживается каких-либо связей местного неолита с последующей афанасьевской культурой энеолита. Предположительная дата местного неолита, по аналогии с памятниками сопредельных территорий, — IV — начало III тыс. до н.э. (69).
Скупые источники не дают представления об образе жизни неолитического населения. Повидимому, большинство стоянок располагалось вдоль берегов рек и озёр, где, очевидно, находились сезонные лёгкие наземные жилища рыболовов. Аналогичный характер носят кратковременные стойбища охотников на косулю и других степных животных и птиц, хотя они размещались вдали от рек, в частности на вершинах сопок Оглахтинских гор (166, с. 192). Отсутствие могильников, малочисленность даже временных стоянок, чрезвычайная бедность их вещественными, в том числе остеологическими, остатками, видимо, свидетельствуют о том, что долговременные поселения следует искать не в степях Енисея, а и лесостепных и лесных предгорьях, богатых животными, составляющими основу жизни людей той эпохи.
[ Список памятников. ] ^
Чулымо-Енисейская котловина.
1. Кокорево VI. Находки из неолитического слоя, обнаруженные при раскопках палеолитической стоянки па лев. берегу Енисея, в 0.5 км к С от д. Кокорева (Абрамова, 1961-1962 гг.). Наконечники стрел, скребла, нуклеусы. — ЛОИА (80).
2. Карасук V. Стоянка на прав, берегу р. Карасук, на площади, занятой афанасьевским и «тесинским» могильниками (Комарова, 1962 г.). Площ. раскопа более 100 м2. Культурные остатки в нижней части почвенного слоя: роговое остриё с пазами для вставки кремнёвых лезвий, нуклеусы, скребок, наконечник стрелы, отщепы и призматические пластины. В насыпях афанасьевских курганов встречены кости зубра, кулана, сайги. Среди камней, использованных для сооружения тесинской оградки, был и обломок топора с двумя выступами-ушками. — ГЭ (ЛОИА, ф. 35. оп. 1, 1962, д. 64, л. 35-36; ИА, р-1, д. 2484).
3. Первомайское. Сборы у пос. Первомайское (Абрамова, 1972 г.). Мелкие отщепы, пластинки, единичные орудия. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1972, д. 408-Г, л. 26).
4. Ярки*. [1] Стоянка на I надпойменной террасе Енисея в 2 км к С от с. Батени (Рыгдылон, 1948 г.; Грязнов, 1955 г.). Площ. раскопа 16 м2. Культурные остатки в нижней части почвенного слоя: единичные отщепы, пластины, орудия. Подъёмный материал: черепок сосуда, сотни ножевидных пластин, десятки нуклеусов, тысячи мелких отщепов, несколько скребков, пестообразное орудие. — ГЭ, ММ, AM (264; ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1955, д. 3, л. 44: ИА, р-1, д. 1673).
5. Батени. Могила на территории села (Кожуховский, 1923 г.). Среди костей, принадлежавших взрослому человеку, оказались 8 астрагалов барана и 4 астрагала косули, возможно, попавшие случайно, а также вещи: кинжаловидные орудия из локтевой кости лося, роговой фигурный стерженёк, костяные пластинки, отщеп из валуна (83).
Сыда-Ербинская котловина.
6. Перевозинский Чаа-Тас. Находки к насыпи средневекового кургана у с. Абакано-Перевоз (Зяблин. 1968 г.). Черепок сосуда, обломки ретушированных орудий, отщепы (ИА. р-1, д. 4088, л. 25).
7. Унюк. Поселение на 1 пойменной террасе прав, берега Енисея, у с. Унюк. Здесь же слои таштыкской эпохи (Зяблин, 1967-1968 гг.). Неолитический слой прослежен с перерывами на протяжении 400-500 м, на глуб. 110-140 см. Площ. раскопа более 1000 м2. Находки: черепки сосудов, кремнёвые отщепы, скребки, наконечники стрел п 2 копий, вкладыши, ножи, обломки кинжала, пила, нефритовые топоры, тёсла, кирки, костяные проколки, грузила, обломки костей зубра, зубы медведя, марала, позвонок рыбы. Вскрыто несколько очагов из речных голышей в ямах, заполненных углистой землёй, и часть наземного жилища. Последнее обозначалось двумя очагами и утоптанным глинисто-илнстым полом толщ. 1-3 см. — ИА (114; ИА, р-1, д. 3535, л. 56-61; д. 4088).
8. Оглахты II-III. Стоянка на вершине сопки в горах Оглахты (Кызласов, 1968 г.).
(13/14)
На глуб. 10-30 см, в слое дёрна, — черепки сосудов, кремнёвый наконечник стрелы, отщепы, кости животных. Здесь же, в насыпях средневековых курганов, встречены черепки сосудов, наконечники стрел, обломок ножа, скребки, ножевидные пластинки, нуклеусы, сколы и отщепы кремня. — МГУ (166; ИА, р-1, д. 4265, л. 17-20).
Минусинская котловина.
9. Маяки. Сборы на дюнах у с. Маяки (Рыгдылон, 1948 г.). Миниатюрные скребки, ножевидные пластинки, отщепы. — ММ, кол. 9934.
10. Тесь. Сборы на дюнах у с. Тесь, на лев. берегу р. Туба (Абрамова, 1969 г.). Несколько пластинок и микропластинок, нуклеус, 30 отщепов. — ММ (ИА, р-1, д. 4087. л. 5).
11. Ильинка. Сборы па склонах террас прав. берега р. Туба, у д. Ильинка (Рыгдылон, 1948-1949 гг.; Абрамова, 1969 г.). 2 наконечника стрелы, скребочки, нуклеусы, отщепы. — ММ (ИА, р.-1, д. 4087, л. 7).
12. Малый Кизикуль. Стоянка неолита и бронзы на берегу оз. Малый Кизикуль (Зяблин, 1973 г.). Культурный слой содержал неолитические черепки «унюкского» типа и окуневские (115).
13. Тагарский Остров. Стоянка неолита и бронзы у г. Минусинска (Виноградов, 1981 г.). Нижний слой содержал неолитическую керамику «карасёвского» типа, наконечники стрел, скребки, нуклеусы, микропластины, отщепы. В верхнем слое найден афанасьевский сосуд. — ММ (70).
14. Малая Минуса. Сборы на дюнах вдоль берега р. Малая Минуса (Виноградов, 1979 г.). Наконечники стрел, скребки, резцы, микропластинки. — ММ (67).
15. Вьюжное. Стоянка на берегу оз. Карасёво. Здесь же окуневское поселение (Виноградов, 1980 г.). Площ. раскопа около 200 м2. Культурные разновременные остатки залегали в почвенном слое толщ, 25-35 см. Находки: черепки сосудов, крупные скрёбла и скребки, миниатюрные скребки, наконечники дротиков и стрел, резцы, ножи, вкладыши, микропластины, нуклеусы, отщепы, обломки рубящих нефритовых орудий, обломки костей диких животных. — ММ (68).
16. Оя I. Сборы па лев. стороне устья р. Оя (Рыгдылон, 1948-1949 гг.). Наконечник стрелы, скребок, отщепы. На дне котловины выдувания культурный слой с обломками костей косули. — ММ (264).
17. Оя II. Находки в насыпи тагарского кургана у д. Жеблахты на лев. берегу р. Оя (Рыгдылон, 1948 г.). Наконечники стрелы и
(14/15)
дротика, 80 кварцевых отщепов и ножевидных пластин, 2 нуклеуса. — ММ (264).
18. Аршанов. Сборы на дюнах в 2 км к З от с. Аршанов (Рыгдылон, 1948 г.: Абрамова. 1969 г.). Скребло, резец, нуклеусы, отщепы. — ММ, кол. 9934; AM (ИА, р-1, д. 4087, л. 5).
19. Смирновка. Сборы на дюнах в 1 км к Ю от д. Смирновка (Рыгдылон, 1948 г.). Скребло, скребки, нуклеусы, отщепы. — ММ, кол. 9934.
20. Тас-Хазаа. Сборы на месте окуневского кургана у улуса Чаптыков (Зяблин, 1968 г.; Абрамова, 1969 г.). Микронуклеусы, нуклеусы, микропластинки, отщепы. — ИЛ; AM (112; ИЛ. р-1, д. 4087, л. 5).
21. Усть-Киндирла. Сборы на дюнах близ д. Усть-Киндирла (Зяблин, 1972 г.). Черепки сосудов, наконечники стрел, скребки, вкладыши (113).
22. Маткечик I-II. Сборы па дюнах в 2-2.5 км к З и ЮЗ от д. Маткечик (Рыгдылон, 1948 г.). Топор, нефритовый нож, скребки, скрёбла, ножевидные пластинки, нуклеусы. — ММ, кол. 9938.
23. Саяногорск. Сборы на террасе в 5 км к Ю от г. Саяногорска, между шоссе Майна — Абакан и берегом Енисея (Астахов, 1971 г.). Скребки, нуклеусы, заготовки нуклеусов, отщепы. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1971, д. 449, л. 6).
24. Створ I. Сборы на лев. берегу Енисея. в 85 м к С от пункта Створ II (Астахов, 1971 г.). 3 скребла, скребочки, нуклеусы и их заготовки, отщепы. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35. оп. 1, 1971, д. 449, л. 8).
25. Створ II. Стоянка на лев. берегу Енисея, в 5 км к Ю от г. Саяногорска, на краю террасы. Площ. раскопа 16 м2 (Астахов, 1971 г.). Культурный слой на глуб. 6-8 м содержал 21 черепок сосудов и 104 обработанных орудия из кремня, в том числе скребло, 2 скребка, наконечник стрелы, а также нуклеусы, отщепы, долотовидное орудие из гальки. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1971, д. 449, л. 6-8; ИА. р-1, д. 4615).
26. Летник. Сборы в 3 км выше по течению Енисея от Створа I (Астахов, 1971 г.). 90 предметов: скребки, нуклеусы, обломки пластин. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1971, д. 449, л. 8-9).
27. Голубая II, V. Сборы на прав. берегу р. Голубая, в 1.4 км от её впадения в Енисей (Астахов. 1971 г.). Микропластинки, отщепы, кость зубра. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1971, д. 449, л. 12).
28. Голубая VII. Сборы па мысу, где смыкаются долины Енисея и р. Голубая (Астахов, 1971 г.). Кремнёвые отщепы и их обломки. — ЛОИА (ЛОИА, ф. 35, оп. 1, 1971, д. 449. л. 13-14).
[1] Звёздочкой здесь и далее обозначены памятники со спорной датировкой.
|
