Е.П. Синицын
Бань Гу — историк Древнего Китая.
// М.: ГРВЛ. 1975. 112 с.
Содержание
Источники и литература. — 5
Китайская историография к началу I в. н.э. — 11
Социальная и политическая обстановка в Китае на рубеже I в. до н.э. — I в. н.э. — 23
Биография Бань Гу. — 31
Бань Гу — автор «Ханьской истории». — 37
Примечания. — 104
Список литературы. — 108
Введение. ^
В древнем идейном и культурном наследии китайского народа почётное место заслуженно принадлежит историографии. «Изо всех наук, — писал известный китайский историк и политический деятель Лян Ци-чао, — в Китае только историческая наука достигла наивысшего развития» [50, 17]. В поисках материала для создания политических и социологических теорий древние китайские мыслители обращались прежде всего к историческому прошлому своего народа.
Вместе с тем, ввиду непрерывности китайской культурной традиции, идейное наследие древнего Китая продолжает оказывать влияние и на новую китайскую культуру. Этим, в частности, Китай отличается от Европы и Ближнего Востока, где варварские завоевания, распространение новых религий (христианство, ислам) провели резкую грань между старой и новой культурой. Советские историки уже обратили на это внимание. «В Китае, например, — писал акад. Н.И. Конрад,— вырабатывались концепции общего исторического процесса, создавались схемы исторического развития, многие из которых сохраняют значение для китайских историков по сию пору, иногда под новыми, наскоро пригнанными европейскими наименованиями. Принимать такие концепции безоговорочно нельзя, но понимать, что они означают, почему сложились и каково их отношение к реальному историческому процессу, необходимо» [18, 30].
Для современного этапа развития марксистской исторической науки характерен большой интерес к анализу методологии исторических трудов прошлого, к изучению их теоретических и идеологических основ. Однако до сих пор в области исследования древнекитайской ис-
(3/4)
ториографии сделано ещё недостаточно. Как в самом Китае, так и за рубежом историков китайской общественно-политической мысли привлекали в основном труды философов IV-III вв. до н.э. — «золотого века» в развитии китайской идеологии, а также «Исторические записки» («Ши цзи») Сыма Цяня и «Критические рассуждения» («Лунь хэн») Ван Чуна, в которых видели оппозицию господствовавшему тогда в Китае конфуцианскому учению. Однако мало изучалась ортодоксальная конфуцианская историческая концепция, сложившаяся к I в. до н.э. и ставшая на долгие века основой многочисленных исторических сочинений различных жанров, которыми столь богата средневековая китайская историография. Обычно внимание исследователей сосредоточивалось на трудах передовых мыслителей, в какой-то мере преодолевавших господствующую конфуцианскую догму.
Настоящая работа посвящена одному из ортодоксальных конфуцианских исторических трудов — «Ханьской истории» («Хань шу»), составленной в I в. н.э. Бань Гу.
Заключение. ^
Настоящая работа охватывает лишь некоторые основные черты исторической концепции Бань Гу, преимущественно вопросы его социально-экономических и политических взглядов. Она служит введением к изучению идей Бань Гу в культуроведческом плане. Анализ самой «Ханьской истории», а также других источников, относящихся к данной теме, позволяет сделать ряд выводов.
Во-первых, сочинение Бань Гу положило начало новому жанру исторических трудов — жанру истории отдельных династий (дуань-дай ши). Это обстоятельство было отмечено ещё танским Лю Чжи-цзи. На первый взгляд выделение ещё одного жанра среди многих типов исторических описаний имело лишь формальное значение. Однако при сравнении трудов Бань Гу и Сыма Цяня можно видеть, что новый тип исторического описания предоставил Бань Гу такие возможности, которых не имел его гениальный предшественник.
Основным теоретическим вопросом всей прошлой историографии был вопрос о соотношении свободы человеческой деятельности и закона исторической необходимости. В условиях древнего Китая этот вопрос представал в форме поисков соотношения между двумя важнейшими силами, действующими в истории — Человеком и Небом. Решение его во многом зависело от того, рассматривал ли историк длинный ряд сменяющих друг друга событий или вычленял из него сравнительно небольшой отрезок времени.
И Сыма Цянь, и Бань Гу главные части своего труда посвятили описанию событий периода Хань (последний — почти весь свой труд, за исключением некоторых глав раздела «Описаний»). Ню Сыма Цянь представил период Хань как результат длительного исторического
(100/101)
развития, Бань Гу же изобразил его статически. Поэтому Сыма Цянь больший упор сделал на исторические закономерности (в его понимании — на «волю Неба»). А Бань Гу придавал большее значение конкретным действиям отдельных исторических лиц. В некотором отношении отказ от признания исторических закономерностей был шагом назад. Однако метод Бань Гу выявил лучшие возможности для уяснения не хода истории вообще, а причин отдельных исторических событий. Поэтому в известной мере это был прогресс, подобно тому, как ,в истории европейской философии переход от древней диалектики к средневековой метафизике, хотя и закрывал возможность познать всю совокупность явлений в целом, но зато открыл возможность познать каждое явление в отдельности. Изучение нерасчленённого исторического процесса у Сыма Цяня Бань Гу заменил изучением ряда отдельных исторических событий.
Во-вторых, Бань Гу был прежде всего конфуцианцем. В его время конфуцианство уже сформировалось в законченную доктрину, причем сам Бань Гу принимал активное участие в завершении этого оформления (его участие в дискуссии в Зале Белого Тигра в 79 г.). Конфуцианство утверждало, что его главная задача — это мудрое управление государством и что оно (т.е. конфуцианство) уже полностью овладело этой мудростью. Поэтому советы Бань Гу по управлению государством (а Бань Гу в этом и видел задачу историка) отличаются крайней безапелляционностью. Для Бань Гу было абсолютно ясно, как нужно управлять государством. Ни по одному из вопросов управления Бань Гу не предлагал двух равно возможных альтернативных решений, каждое из которых может привести к желаемой цели. Напротив, истинное решение может быть только одно, всякое иное приведёт к неудаче.
В-третьих, Бань Гу гораздо меньше, чем его предшественник, придавал значение сверхъестественному элементу в истории. В принципе он не отвергал их, но фактически ни одно историческое событие не объяснял такими явлениями. Особенно это чувствуется в главах, посвящённых концу Западной Хань, когда вера во всевозможные приметы широко распространилась и использовалась в политических щелях. Кроме того, в этих гла-
(101/102)
вах Бань Гу был свободен от влияния материалов, заимствованных из труда Сыма Цяня.
В-четвертых, у Бань Гу культ государства и преклонение перед императорским началом не означали преклонения перед каждым императором в отдельности. Метод Бань Гу не только допускал широкий критицизм, но и прямо требовал его. Ведь неудачи в политике нельзя было, по Бань Гу, объяснять непосредственным вмешательством Неба. Утратив свойственное Сыма Цяню стремление выяснить объективные закономерности хода истории, Бань Гу не мог не возложить всей ответственности за все происходящие на земле события на людей, прежде всего на отдельных государей. Такой подход необычайно возвеличивал положение государя в мире. Выходило, что ему, в конечном итоге, подчинялось даже Небо, которое могло вмешаться в ход исторических событий не произвольно, а лишь в ответ на промахи правителей. Но этот же подход давал Бань Гу широкие возможности для критики.
В-пятых, что касается конкретных приёмов управления государством, то Бань Гу был апологетом широкого вмешательства государства в экономику, поощрения земледелия, подавления торгового капитала. В вопросе о соотношении закона и ритуала (основном для конфуцианцев предшествующей эпохи) Бань Гу держался линии Сюнь-цзы, заключавшейся в признании обоих принципов, причём закон должен поддерживать соблюдение населением государства норм конфуцианского ритуала. В области внешней политики Бань Гу осуждал захватнические войны как разорительные для страны. В этой части своих воззрений Бань Гу выступал критиком современной ему политики, поскольку именно при его жизни Китай вновь развернул широкое наступление на земли Западного края.
Влияние Бань Гу на последующую китайскую историографию не было односторонним. Уже его ближайшие преемники отказались от многих достижений автора «Ханьской истории» (например, не получило развития стремление Бань Гу отказаться от мистицизма в объяснении исторических событий и от апелляции к сверхъестественным явлениям). Что касается использования конкретных политических советов по управлению государством, то оно в сильнейшей степени зависело от кон-
(102/103)
кретных обстоятельств. С этим связаны и прямые оценки «Ханьской истории» позднейшими авторами. Наибольшим успехом «Ханьская история» пользовалась в первое столетие после своего создания (Восточная Хань), а также в танский период. Видимо, правители того времени считали, что обстановка в их временна совпадает с той, которая описана у Бань Гу, и его советы поэтому могут быть полезны. В период раздробленности страны и постоянных внутренних войн (от Саньго до Суй) большей популярностью пользовался труд Сыма Цяня. Отсюда ясен утилитаристский подход китайских правителей к достижениям историографии.
Начиная с эпохи Сун глубокие изменения стали проникать в толщу китайской экономики. К этому времени относится подъём товарно-денежных отношений, расширение внешних торговых связей, развитие городов. Стала подвергаться сомнению бесспорная ранее теория о необходимости широкого вмешательства государства в торгово-ремесленную деятельность. С этим, видимо, связано критическое отношение сунских авторов к «Ханьской истории». Дальнейшие судьбы идей Бан Гу и их влияние на ход развития китайской мысли в позднее средневековье и в начале нового времени пока ещё очень мало изучены.
|