|
[ каталог выставки ]
|
|
Никита Яковлевич Бичурин.(Открыть в новом окне) |
Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский.(Открыть в новом окне) |
нове работ Н.Я. Бичурина, а также европейских учёных А. Гумбольдта, А. Ремюза и С. Жюльена были написаны крупные синтезирующие труды по истории, исторической географии и этнографии региона.
По высочайшему повелению 6 (18) августа 1845 г. в Санкт-Петербурге было создано Русское географическое общество. Его «первой задачей» было собирание и распространение достоверных сведений о России, а «второй важной задачей должно было стать изучение зарубежных стран, в первую очередь сопредельных с Россией Турции, Персии, Китая и т.д.». [2] Первые результаты изучения региона поставили на повестку дня вопрос об организации экспедиций не только с географическими, но и с этнографическими и археологическими целями. В 1846 г. было учреждено Русское археологическое общество, состоявшее из трёх отделов, изучавших археологию разных областей: славяно-русскую, классическо-византийскую и западноевропейскую и, наконец, восточную.
В это время широкая читающая публика в России испытывала огромный интерес к познанию неизведанных пространств Азии. Необходимость изучения и издания трудов по географии осознавалась очень многими людьми. В 1848 г. надворный советник П.В. Голубков пожертвовал Географическому обществу две тысячи триста пятьдесят рублей на издание перевода классического сочинения Карла Риттера «Землеведение Азии» и дополнений к нему. В начале XIX в. основой для изображения на картах географических объектов Центральной Азии служили труды европейских учёных К. Риттера и А. Гумбольдта, но их теоретические построения не были основаны на полевых наблюдениях и потому страдали многими недостатками: преувеличением протяжённости горных хребтов и плоскогорий, неверной локализацией некоторых горных систем. Работа по переводу труда К. Риттера, пять томов которого были опубликованы на русском языке в 1856-1879 гг., дала импульс развитию картографии и исторической географии в России. В 1850 г. была предпринята первая попытка составления генеральной карты Азии.
В 1856-1857 гг. первым из европейцев вершины Тянь-Шаня покорил выдающийся учёный-географ Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский (1827-1914). Его исследования в корне изменили представления о геологическом устройстве внутренней Азии. В 1873-1914 гг. П.П. Семёнов-Тян-Шанский был бессменным руководителем Географического общества и вдохновителем множества интересных и плодотворных экспедиций. В 1879 г. Кульджу и Турфан посетил ботаник Арнольд Эдуардович Регель, чья экспедиция 1876-1879 гг. по Туркестанскому краю имела главным образом естественнонаучные цели. Тем не менее в своем отчёте среди результатов поездки А.Э. Регель упомянул наличие древних развалин около Турфана.
Центральная Азия представляла собой важнейший объект военно-политических интересов России. С середины XIX в. на обширных просторах Евразии разыгралось соперничество двух империй: Российской и Британской, которые стремились к установлению контроля над обширными рынками сбыта и источниками сырья. Помимо России и Великобритании в «большой игре» участвовали Китай и Афганистан, чьи государственные границы в то время ещё не были чётко определены. Разделяя сферы влияния, державы решали на геополитическом уровне вопрос создания условных границ, зон
Арнольд Эдуардович Регель.(Открыть в новом окне) |
Алексей Николаевич Куропаткин.(Открыть в новом окне) |
или конкретных государств. Географическая составляющая играла в этом случае ведущую роль, поскольку было очевидно, что вновь создаваемые границы должны были, с одной стороны, хорошо очерчиваться определёнными природными контурами, с другой — создавать достаточно серьёзные препятствия в виде горных цепей и рек для перемещения войск потенциального противника.
В связи с этим с середины XIX в. правительство и Главный штаб России регулярно организуют экспедиции с разведывательной целью в Монголию, Китай, районы Среднего Востока. Они были не просто продолжением политики России в регионе, но и её частью, движущей силой. Большие плоды принесли миссия 1877 г. А.Н. Куропаткина (1848-1925), а также поездка в 1885 г. на границу с Китаем Б.Л. Громбчевского (1855-1905). Позже многие путешественники пользовались отличавшимися высокой точностью картографическими и маршрутными данными, которые удалось собрать этим разведывательным экспедициям.
Присоединив к своим территориям в 1867 г. Западный Туркестан, Россия вплотную приблизилась к границам Британской Индии. Пытаясь воспрепятствовать продвижению нашей страны в Центральной Азии, Великобритания в 1869 г. выступила с инициативой о начале переговоров с Россией о разделе сфер влияния и создании буферной зоны между владениями двух держав.
В соответствии с соглашением («взаимопониманием») 1872-1873 гг. таким рубежом стала граница Афганистана. Но в 1876 г. Россия присоединила Коканд и постепенно стала утверждаться на Восточном Памире. Захват же в 1883 г. ряда территорий, примыкающих к Бадахшану, афганским эмиром Абдуррахман-ханом отвечал интересам Великобритании.
В дальнейшем, выдвигая свои форпосты как можно дальше, обе империи старались всесторонне исследовать лежавшие в сфере их интересов территории, чтобы иметь основу для будущих переговоров.
Бронислав Людвигович Громбчевский.(Открыть в новом окне) |
Николай Михайлович Пржевальский.(Открыть в новом окне) |
Ведя систематическую топографическую и картографическую работу в регионе, Главный штаб Российской империи не только выполнял военные и разведывательные задачи, но и обязывал военных наносить на карты развалины древних храмов и крепостей. По инициативе начальника Главного штаба Николая Николаевича Обручева (1830-1904) был организован Военно-учёный комитет Главного штаба, который издавал «Сборники географических, топографических и статистических материалов по Азии». К началу Первой мировой войны вышли из печати восемьдесят семь выпусков этого сборника.
Выдающийся исследователь Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888) закончил свои путешествия в чине генерал-майора. На военной службе находились его ученики М.В. Певцов, В.И. Роборовский и П.К. Козлов. В 1870-1880 гг. Н.М. Пржевальский совершил четыре экспедиции в Центральную Азию, в общей сложности пройдя более тридцати тысяч километров. В 1870-1873 гг. он отправляется в Монголию, Китай и Тибет, в 1876-1877 гг. — в Джунгарию и к озеру Лобнор, в 1879-1880 гг. совершает первую Тибетскую, а в 1883-1885 гг. — вторую Тибетскую экспедиции. Научные результаты этих исследований были представлены в ряде книг, дающих подробную и яркую картину климата, рельефа, животного и растительного мира изученных территорий. Сам Н.М. Пржевальский скромно называл свои путешествия «научными рекогносцировками». Это связано с тем, что он первым посещал области Азии, где до него никто из исследователей не бывал. Он открыл для европейцев путь в Центральную Азию, возбудил интерес к этой труднодоступной стране и таким образом способствовал осуществлению больших и регулярных экспедиций.
Кроме того, Н.М. Пржевальский одним из первых заговорил о древних памятниках Центральной Азии, а также сделал ряд археологических наблюдений: «Ещё красноречивее свидетельствуют путешественнику о том же уменьшении живи-
Карл Иванович Богданович.
(Открыть в новом окне)
тельной влаги и о прогрессе мертвящих сил пустыни засыпанные песком некогда цветущие оазисы и города. Про многие из них известно из китайских летописей; некоторые мы видели сами; наконец, об иных слышали от туземцев, которые говорят, что в старину на площади между Хотаном, Аксу и Лобнором лежали двадцать три города и триста шестьдесят селений, ныне не существующих. В то время, по местному преданию, можно было из г. Куча пройти на Лобнор „по крышам домов” — так густо сидело население на пустынном ныне Тариме. Ещё и теперь жители Хотана, Кэрии, Ния и других пока уцелевших оазисов ежегодно осенью и зимой ходят в пески искать оголённые бурями остатки древних поселений. Там, как говорят, находят иногда золото и серебро. Попадаются даже уцелевшие сакли, а в них одежда и войлоки; то и другое обыкновенно истлело до того, что от прикосновения рукой рассыпается в пыль». [3]
В начале своего пятого путешествия 20 октября (2 ноября) 1888 г. Н.М. Пржевальский скончался в Киргизии близ города Каракол, там и находится его могила. С уходом Н.М. Пржевальского, впервые положившего на карту тысячи километров до той поры неизведанных земель и десятки горных цепей, закончился «эпический» период путешествий по Центральной Азии. В своей последней книге Н.М. Пржевальский изложил научное завещание, в котором указал на необходимость специальных археологических изысканий в ряде местностей Восточного Туркестана.
Дело Н.М. Пржевальского продолжили его ученики и последователи Михаил Васильевич Певцов (1843-1902), Всеволод Иванович Роборовский (1856-1910), Григорий Николаевич Потанин (1835-1920), Пётр Кузьмич Козлов (1863-1935), Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло (1860-1936).
Тибетская экспедиция М.В. Певцова 1889-1890 гг., которая была осуществлена по плану трагически оборвавшегося путешествия Н.М. Пржевальского, «имела главную заслугу в установлении первой настоящей карты Южного Туркестана», [4] и при этом она обратила более пристальное внимание на памятники ушедших цивилизаций региона. Кроме М.В. Певцова в ней принимали участие В.И. Роборовский, П.К. Козлов, а также геолог и горный инженер Карл Иванович Богданович (1864-1947). М.В. Певцов очень обстоятельно подготовился к поездке, проработал все доступные исторические источники, отчёты путешественников, обратился за консультациями к востоковедам. В опубликованном им отчёте были приведены сведения о древнейших народах, дана довольно обстоятельная картина последних политических событий, связанных с восстанием кашгарского правителя Якуб-бека (1820-1877), а также перечислены европейские путешественники, «пробиравшиеся» и «проникавшие», по выражению автора, в Восточный Туркестан с середины XIX в. [5] Во время экспедиции М.В. Певцов вёл опросы местного населения, собирая сведения о древних памятниках региона, расположенных некогда близ Хотана, Черчена и Урумчи.
Большой вклад в исследование Центральной Азии, в особенности Монголии, внёс Г.Н. Потанин, который в 1870-1880 гг. совершил поездки в Северо-Западную Монголию и Туву, в 1880-1890 гг. — в Северный Китай, Восточный Тибет и Центральную Монголию. Этот учёный изучал как природу края, так и его этнографию, фольклор. Собранные им материалы по культуре и народному творчеству
Григорий Николаевич Потанин.(Открыть в новом окне) |
Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло.(Открыть в новом окне) |
монгольских и тюркских народов не утратили научной ценности до сих пор.
В 1889 г. северные районы Восточного Туркестана посетил Г.Е. Грумм-Гржимайло, который интересовался археологическими памятниками и сделал подробное описание развалин Ассашар, а также упомянул ряд древних буддийских храмов. [6] Были организованы экспедиции с исследовательскими целями в Тибет О.М. Норзунова (1898-1901) и Г.Ц. Цыбикова (1899-1902). Собранная ими большая коллекция оригинальной тибетской литературы была передана в Азиатский музей Академии наук. В 1899 г. Н.М. Ядринцев обнаружил в Северной Монголии рунические памятники, изучение которых стало целью Орхонской экспедиции В.В. Радлова 1890 г.
Результаты изучения Центральной Азии вызывали огромный интерес в российском обществе. В конце XIX — начале XX в. не только научные круги, но и широкая читающая публика с нетерпением ожидала выхода исследований по Востоку, в частности по буддизму, а также переводов оригинальных сочинений с восточных языков. Существовал даже некоторый голод на буддологическую литературу, к путешественникам и востоковедам часто с самыми разными вопросами обращались люди, увлечённые буддийской философией и искусством, иногда они просили посодействовать им в выборе учебников и книг для изучения санскрита и т.д.
Большой вклад в научное освоение региона внесли дипломаты: генеральный консул в Кашгаре Н.Ф. Петровский, его преемник на этом посту С.А. Колоколов, консулы С.В. Соков, Н.Н. Кротков, И.П. Лавров, Я.Я. Лютш, А.А. Дьяков, братья Б.В. и В.В. Долбежевы, А.И. Кохановский.
В 1876 г. в состав Российской империи вошло Кокандское ханство и было принято решение о передаче России Кульджинского края. Эти события значительно осложнили русско-китайские отношения. Разграничению Российской и Цинской империй в Центральной Азии были посвящены Ливадийский (1879) и Санкт-Петербургский (1881)
Николай Фёдорович Петровский.(Открыть в новом окне) |
С.А. Колоколов.(Открыть в новом окне) |
договоры. В соответствии с последним в Кашгаре в 1882 г. было открыто российское консульство, что было существенной победой над англичанами, которым открытия консульства здесь пришлось ждать до 1909 г.
На пост генерального консула был назначен Николай Фёдорович Петровский (1837-1908). Находясь с 1867 г. на службе в Туркестане, он занимался коллекционированием рукописей и предметов искусства. Как писал С.Ф. Ольденбург, «блестящие находки Н.Ф. Петровского начали собою новую эру в археологическом изучении Восточного Туркестана». [7] В 1891 г. Восточное отделение Русского археологического общества обратилось к Н.Ф. Петровскому с запросом о древностях в Кашгарии, и он приложил к своему ответу несколько фотографий и «Кашгарскую рукопись» (фрагменты «Лотосовой сутры») на санскрите, исследованием которой занялся С.Ф. Ольденбург.
Главной целью экспедиции В.А. Роборовского и П.К. Козлова 1893-1895 гг. было топографическое и метеорологическое обследование Люкчунской (Таримской) впадины к югу от Турфана. Доставленный экспедицией мешок с обрывками рукописей, подобранных и купленных в разных местах Турфанского оазиса, был передан в РГО.
С.Ф. Ольденбург и А.О. Ивановский разобрали содержимое мешка и выделили обрывки китайских, уйгурских, санскритских и двуязычных (уйгурско-санскритских) рукописей. Материалы были представлены В.В. Радлову, и он сделал о них доклад Академии наук. В результате этого в 1898 г. в Турфан был командирован Дмитрий Александрович Клеменц (1848-1914). Разрабатывая план и маршрут экспедиции, он много консультировался с П.К. Козловым.
Экспедиция Д.А. Клеменца, исследовавшая главным образом памятники Туюк-Мазара и Идикут-шари, ознаменовалась сенсационными в научном отношении открытиями. На XII Международном конгрессе востоковедов в Риме в 1899 г. академики В.В. Радлов и С.Ф. Ольденбург сделали
Всеволод Иванович Роборовский.(Открыть в новом окне) |
Пётр Кузьмич Козлов.(Открыть в новом окне) |
сообщение об обнаруженных в Турфане письменных памятниках и предметах искусства. Данные о них настолько заинтересовали исследователей, что было решено создать программу международного сотрудничества в изучении памятников Восточного Туркестана. Международная ассоциация для изучения Центральной и Восточной Азии была создана 2 (14) октября 1899 г., её задачами являлось исследование этих регионов в географическом, этнографическом и археологическом отношении. Во многих странах были созданы комитеты по изучению региона, которые договорились о разграничении территорий для исследований в Восточном Туркестане. Однако первая же после конгресса немецкая экспедиция А. Грюнведеля нарушила достигнутые соглашения, и в дальнейшем принцип разделения изучаемых земель на зоны не соблюдался.
В 1903 г. был создан Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии. Его председателем стал В.В. Радлов, а товарищем председателя (вице-президентом) С.Ф. Ольденбург. Комитет находился в ведении Министерства иностранных дел, имел право направлять своих представителей в места, где ведутся исследования, организовывать экспедиции, издавать бюллетени на русском и французском языках.
27 января (9 февраля) 1900 г. Н.И. Веселовский (1848-1918), Д.А. Клеменц и С.Ф. Ольденбург представили на рассмотрение Восточного отделения Императорского Русского археологического общества «Записку о снаряжении экспедиции с археологической целью в бассейн Тарима». Они предлагали организовать две экспедиции, которые последовательно работали бы в Восточном Туркестане. Первая, по их мнению, могла исследовать районы Турфана и Кучи, вторая — обширную территорию от Турфана до Хотана. В «Записке» учёные отмечали: «Изучение Таримского бассейна, можно сказать даже открытие его для науки, составляет бесспорную заслугу русских исследователей. Труды Регеля, Пржевальского и его спутников, бра-
тьев Грумм-Гржимайло, Певцова и Богдановича, Обручева, Петровского, последней экспедиции Академии наук, в сумме далеко превышают то, что сделано в этой области иностранцами; несмотря на то что труды экспедиций Форсайта, графа Сечени, Юнгхёсбанда и Дютрейль де-Ренса не таковы, чтобы с ними легко было конкурировать». [8] При этом авторы указывали на актуальность изучения региона, поскольку экономическое и торговое его развитие, в частности распространение земледелия, повлечёт за собой «беспощадное истребление памятников прошлого: штукатурка стен пойдёт на удобрение полей, здания будут разбираться на постройку жилищ». [9]
«Записка» была обсуждена на заседании Восточного отделения Русского археологического общества, но соответствующий запрос, направленный в Министерство финансов, был отклонён, и проект организации большой экспедиции в Турфан реализовался только спустя долгих девять лет.
В это время РКСА мог изыскать средства лишь на небольшие экспедиции. В 1903 г. в Восточную Монголию был командирован для исследования монгольских наречий А.Д. Руднев. В 1905-1907 гг. Кучу посетила экспедиция Михаила Михайловича Березовского, в которой принял участие его родственник «рисовальщик» Николай Матвеевич Березовский. В 1905-1907 гг. при деятельном участии комитета была организована и осуществлена командировка Б.Б. Барадийна в Лавран, давшая ценный исследовательский материал и обогатившая собрание тибетской литературы Академии наук тщательно составленной коллекцией тибетских ксилографов, изданных в Амдо.
РКСА долго не удавалось найти средств для организации большой экспедиции в Центральную Азию с археологическими целями, но в это время продолжались географические и естественнонаучные исследования региона, осуществляемые РГО и Главным штабом.
В 1906-1907 гг. состоялась экспедиция полковника К.-Г. Маннергейма, который был высочайше командирован в Китай с «негласной целью». Маннергейм много времени уделил осмотру, описанию, фотографированию памятников древности, особенно в Карашаре и районе Турфана, и с некоторых снял планы. Выдающиеся результаты принесла Монголо-Сычуаньская экспедиция П.К. Козлова, открывшего в 1907-1909 гг. в пустыне Гоби остатки мёртвого города Хара-Хото и доставившего в Санкт-Петербург уникальные памятники тангутского искусства и письменности.
В 1908 г., для того чтобы привлечь внимание к своей деятельности, РКСА обращается с предложением к Министерству двора организовать «Выставку древностей Восточного Туркестана и Самарканда» в Большом Царскосельском дворце для обозрения императором Николаем II и особо приглашёнными лицами. Состоявшаяся 30 ноября (13 декабря) 1908 г. выставка результатов исследований М.М. Березовского и других учёных убедила правительство в необходимости снарядить большую экспедицию в Восточный Туркестан. [10]
Первую русскую экспедицию в Восточный Туркестан возглавил С.Ф. Ольденбург, крупнейший индолог, специалист по истории буддийского искусства и письменных памятников Восточного Туркестана. В своих трудах он писал, что в Сериндии, то есть в обширном регионе Центральной и Восточной Азии, включая Тибет, Монголию и Восточный Туркестан, на основе северо-буддий-
|
|
Михаил Михайлович Березовский.(Открыть в новом окне) |
Сергей Фёдорович Ольденбург.(Открыть в новом окне) |
ской религии, пришедшей из Индии, развивалась самобытная культура, наука, литература и искусство. Комплексное изучение археологических памятников буддийского искусства было целью исследований С.Ф. Ольденбурга в Турфане (1909-1910) и Дуньхуане (1914-1915), которые получили название Русских Туркестанских экспедиций.
Экспедиция 1909-1910 гг., конечным пунктом которой являлся Турфан, по замыслу С.Ф. Ольденбурга носила разведочный характер, поскольку ничего из материалов предшествующих экспедиций опубликовано не было. Для экспедиции был разработан следующий маршрут: Карашар — Турфан — Карашар — Корла — Куча — Бай — Аксу — Уч-турфан — Калпын — Маралбаши — Кашгар.
Выехали учёные из С.-Петербурга 6 (19) июня 1909 г. через Омск, Семипалатинск и Чугучак. 29 июня (12 июля) они прибыла в Урумчи, где их встретил радушный приём генерального консула Н.Н. Кроткова, который не только был знатоком древностей края, но и сам проводил раскопки в Турфане (Туюк-Мазар) и окрестностях Урумчи (Уланбай). [11] 4 (17) августа С.Ф. Ольденбург, С.М. Дудин и Д.А. Смирнов в сопровождении переводчика Б.X. Хохо, двух казаков конвоя Романова и Силантьева, повара Захари и конюха Бисамбая отправилась из Урумчи в Карашар по дороге через Токсун. Сначала экспедицией было обследовано городище Уланбай, снят его общий план и сделаны фотографии. Затем они проследовали в Карашар. В конце сентября 1909 г. экспедиция прибыла в Турфан. После этого экспедиция отправилась в Кучу, в окрестностях которой провела работы в Мингтен-ата, Субаши, Сымсыме, Кызыле и Кумтуре.
Одним из следствий Первой РТЭ было глубокое разочарование следами деятельности предшественников. Ф.И. Щербатской писал по этому поводу: «В результате, когда экспедиция, возглавляемая С.Ф. [Ольденбургом] двинулась в путь, страна уже была посещена целым рядом экспедиций, которые буквально опустошили край в археологическом отношении. Русской экспедиции, прибывшей на место после других, оставалось только констатировать такое положение и вернуться домой почти с пустыми руками. Между тем, в то же время в Берлине открылся великолепный, богатейший музей находок из Китайского Туркестана, музей, который составляет одно из украшений Берлина и усердно посещается как специалистами, так и иностранными туристами». [12]
Результатами первой РТЭ С.Ф. Ольденбург остался не очень доволен, поскольку его идея организации тесного международного сотрудничества в области исследования памятников Восточного Туркестана потерпела крушение. В связи с этим для своей второй экспедиции он наметил один определённый памятник, местонахождение и значение которого было заранее хорошо известно: храмовый комплекс в Дуньхуане.
В 1909-1911 и 1913-1914 гг. состоялись поездки Сергея Ефимовича Малова (1880-1957) в Восточный Туркестан и Центральный Китай для изучения языка и быта тюркских народов — уйгуров, жёлтых уйгуров, лобнорцев и саларов. В результате языкам этих народностей было впервые дано научное описание. Важным приобретением С.Е. Малова во время первой его экспедиции стала находка уникальной уйгурской рукописи «Сутры Золотого блеска» («Алтун ярук»).
Памятники буддийского искусства были представлены на Первой буддийской выставке в Пет-
рограде, которая открылась в помещениях Русского музея 24 августа 1919 г., в разгар Гражданской войны. Задачей выставки было впервые представить в России многообразие школ буддийского искусства на основе памятников, привезённых из Индии и Центральной Азии. На выставке демонстрировались кальки и фотографии росписей пещер Дуньхуана, статуи и иконы из тангутского города Хара-Хото, а также памятники буддийского прикладного искусства из Индии, Тибета, Монголии, Японии, Явы и Индокитая. В центре экспозиции находился образ Будды, его трактовка разными народами. На выставке были представлены немногочисленные памятники буддийского искусства, находившиеся в хорошей сохранности и не требовавшие реставрации. Росписи, рукописи и этнографические коллекции не выставлялись. Экспозиция сопровождалась публичными лекциями по истории буддизма и современному его состоянию, их читали еженедельно крупнейшие специалисты: «Будда» (С.Ф. Ольденбург), «Учение Будды и его община» (Ф.И. Щербатской), «Буддизм в Тибете и Монголии» (Б.Я. Владимирцов), «Буддийское миросозерцание в Японии» (О.О. Розенберг). [13]
Исследования Центральной Азии продолжились в советское время. В 1923-1926 гг. состоялась Монголо-Тибетская экспедиция П.К. Козлова, главным достижением которой стали раскопки курганов Ноин-Улы. Выдающееся значение для изучения географии и геологии Сибири, Центральной и Средней Азии имели работы Владимира Афанасьевича Обручева (1863-1956), который описал свои путешествия в целом ряде научно-популярных книг и увлекательных научно-фантастических романов.
Одновременно с русскими исследователями Центральную Азию посещали зарубежные экспедиции.
Великобритания, активно присутствовавшая в регионе, как и Россия, первоначально вела здесь исследования географического и картографического характера. Вполне очевидно, что в обмене разведывательными данными не могло быть свободы и открытости, но всё же, невзирая на соперничество в сфере геополитики, представители военно-топографических служб двух стран старались объединять усилия в исследовании неизвестных европейцам уголков Центральной Азии, исходя во многом из гуманистических принципов обеспечения прогресса географических знаний. [14] Среди материалов Н.М. Пржевальского и П.К. Козлова в Архиве РГО сохранилось много карт на английском языке, которыми пользовались наши путешественники. Настоящую охоту за картографическими данными русских экспедиций в Центральной Азии вели и англичане, и китайцы.
Первым из англичан на архитектурные памятники обратил внимание У. Джонсон, который в 1865 г. отправился в район Хотана, Керии и Черчена. В 1870 и 1873 гг. с официальными миссиями к Якуб-беку, правителю недолговечного независимого государства в Восточном Туркестане, был направлен Томас Дуглас Форсайт, чьи отчёты вызвали большой интерес и были опубликованы в России. [15]
В 1889 г. лейтенант Бауер приобрёл в Восточном Туркестане сочинение на берёсте и отправил его в Бенгальское азиатское общество. Рукопись, содержавшая несколько буддийских произведений на санскрите, была исследована известным специали-
|
|
Сергей Ефимович Малов.(Открыть в новом окне) |
Свен Гедин.(Открыть в новом окне) |
стом по индоарийский языкам Р. Хёрнле. После этого британским дипломатам, служившим в регионе, было предписано приобретать рукописи и посылать их Хёрнле для дешифровки.
С 1890 по 1918 г. в Кашгаре на службе находился британский дипломат Д. Макартней, который приобрёл у местного населения множество рукописей и других находок. Интересно отметить, что для русских и английских дипломатов научное коллекционирование стало своего рода продолжением большой политики. Очень часто они приобретали раритеты у одних и тех же агентов, которые использовали их соперничество с выгодой для себя.
Публикация рукописи Бауера стала главным побудительным моментом для организации экспедиций в Восточный Туркестан выдающегося исследователя Аурела Стейна (1862-1943). Во время своей первой экспедиции (1900-1901) А. Стейн изучил древние города Хотан, Нию, Миран и Лоулань. Во время второй экспедиции (1906-1908) он прошёл на восток до Дуньхуана, где исследовал монастырский комплекс и вывез рукописи знаменитой библиотеки. В ходе третьей экспедиции 1913-1916 гг. он посетил городища южной ветви Шёлкового пути восточнее Дуньхуана; провёл раскопки близ Турфана, посетил Кашгар и проследовал через Памир вдоль афганской границы в Систан, в Западный Иран. А. Стейн вновь посетил некоторые особенно интересовавшие его памятники во время своей четвёртой, последней, экспедиции в Центральную Азию в 1930-1931 гг. За этим последовали четыре экспедиции в Иран и Ирак. А. Стейн скончался в 1943 г. в Кабуле перед началом новой археологической экспедиции в Афганистан.
В 1877-1880 гг. состоялась австро-венгерская экспедиция в Китай под руководством Белы Сечени, которая проделала большой путь от Шанхая на запад до провинции Ганьсу и имела намерение следовать дальше в Тибет, но из-за противодействия китайских властей была вынуждена отправиться в Бирму. Многие сведения об исторических памятниках региона доставил шведский исследователь Свен Гедин (1865-1952), побывавший здесь в 1899-1902 гг.
В Германии решение об организации экспедиции в Турфан было принято сразу же после доклада В.В. Радлова и С.Ф. Ольденбурга на XII Международном конгрессе востоковедов. Экспедиция под руководством Альберта Грюнведеля отправилась в путь в сентябре 1902 г. Путешественники проследовали через Урумчи в Турфан, где провели археологические исследования. Затем они посетили Карашар, Кучу, Аксу и Кашгар. В марте 1903 г. экспедиция вернулась в Берлин. Исключительные результаты и находки первой экспедиции получили высокую оценку в Германии. Многие произведения искусства, доставленные учёными из Восточного Туркестана, были сразу же помещены в музейную экспозицию.
Вторую немецкую (или, как писали в России начала XX в., «прусскую») экспедицию возглавил Альберт фон Лекок (1860-1930), научный сотрудник Музея народоведения. Он проработал в Турфане, Яр-Хото, Сенгиме и Безеклике с ноября 1904 по ноябрь 1905 г. Затем его экспедиция проследовала в Кашгар, куда в декабре 1905 г. прибыла третья немецкая Турфанская экспедиция под руководством А. Грюнведеля. Две экспедиции соединились и в июне 1907 г. завершили совместную работу. Четвёртая, последняя, немецкая Турфанская экспедиция началась в июне 1913 г. и была завер-
шена в феврале 1914 г., незадолго до начала Первой мировой войны. Возглавил её Лекок, раскопки в основном проводились в окрестностях Кучи, в продолжение работы третьей экспедиции.
Французская экспедиция, возглавляемая выдающимся синологом Полем Пеллио (1878-1945), выехала из Парижа 15 (28) июня 1906 г. В августе того же года она прибыла в Кашгар, затем отправилась к востоку до древнего монастырского комплекса Тумшук, где прежде проводил раскопки Свен Гедин. С января 1907 г. экспедиция изучала окрестности Кучи, а затем проследовала через Турфан и Хами в Дуньхуан. Заслугой П. Пеллио была подготовка подробных фотографических и письменных отчётов по исследованию пещерного комплекса Дуньхуана. 28 сентября (11 октября) 1908 г. экспедиция прибыла в Сиань, откуда через Пекин отправилась в обратный путь.
Одновременно с западными исследователями в Центральной Азии работали японские учёные. Первая японская экспедиция в Восточный Туркестан состоялась в 1902-1904 гг. Отани Кодзуй, Ватанабэ Тэсин и Хори Кэндзо прибыли в Восточный Туркестан из Лондона через Россию. Сначала они посетили Хотан, затем проследовали в Кучу, изучили памятники Кызыла и Турфана. Вторая японская экспедиция в Восточный Туркестан состоялась в 1908-1909 гг. Её участниками были Татибана Дзуйтё и Номура Эйдзабуро. Третья японская экспедиция состоялась в 1910-1914 гг. Главой её был Татибана Дзуйтё, который провёл исследования в Турфане, Куче, Кашгаре, Хотане. Несмотря на то что результаты и российских, и зарубежных археологических экспедиций в то время не были опубликованы, исследователи стремились работать в тесном контакте.
Для учёных из многих стран крупномасштабные научные работы, проводимые в конце XIX — начале XX в. на большой территории Центральной и Средней Азии, стали делом жизни, сохранили для востоковедения богатый и разнообразный материал. Вклад российских учёных в эти исследования трудно переоценить, он не потерял научного значения и ныне. Обширный и разнообразный материал, введенный российскими экспедициями в научный оборот, содействовал бурному развитию естественной и гуманитарной науки.
[1] Иакинф [Бичурин Н.Я.]. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена : в 3 т. СПб., 1851. [см. переиздание]
[2] Цит. по: Матвеева М.Ф. Исследование Центральной Азии — одна из самых ярких страниц в истории Русского географического общества // Санкт-Петербург — Китай: три века контактов. СПб., 2006. С. 128.
[3] Пржевальский Н.М. Четвёртое путешествие в Центральную Азию : От Кяхты на истоки Жёлтой реки : Исследование Северной окраины Тибета и путь через Лоб-Нор по бассейну Тарима. СПб., 1888. С. 356.
[4] Ольденбург С.Ф. Исследование памятников старинных культур Китайского Туркестана // ЖМНП. Ч. 353 (CCCLIII). 1904. №6. Отд. II. С. 384.
[5] Певцов М.В. Путешествие по Восточному Туркестану, Кун-Луню, северной окраине Тибетского нагорья и Чжунгарии в 1889 и 1890 гг. СПб., 1895. С. 1-46.
[6] Грумм-Гржимайло Г.Е. Вдоль южного Тянь-Шаня. Т. 1. СПб., 1896. С. 273, 294-296, 323.
[7] Ольденбург С.Ф. Исследование памятников... С. 373.
[8] Веселовский Н.И., Клеменц Д.А., Ольденбург С.Ф. Записка о снаряжении экспедиции с археологической целью в бассейн Тарима // Записки Восточного Отделения (Имп.) Русского Археологического Общества. Т. 13 (1900). Вып. 1. СПб., 1901. С. XI.
[9] Там же.
[10] Ольденбург С.Ф. Русские археологические исследования в Восточном Туркестане // Казанский музейный вестник. 1921. №1-2. С. 27.
[11] ПФА РАН. Ф. 208. Оп. 1. Ед. хр. 186. Л. 30, 31.
[12] Щербатской Ф.И. С.Ф. Ольденбург как индианист // Записки Института востоковедения АН СССР. Вып. 4. М.; Л., 1935. С. 26.
[13] ПФА РАН. Ф. 208. Оп. 1. Ед. хр. 233. Л. 1а.
[14] Постников А.В. Схватка на «Крыше мира» : Политики, разведчики и географы в борьбе за Памир в XIX веке : монография в документах. М., 2001. С. 343, 344.
[15] Белью [X.У.]. Кашмир и Кашгар : Дневник английского посольства в Кашгар в 1873-1874 г. СПб., 1877.