А.Г. Малявкин
Уйгуры и тибетцы в Ганьсу во 2-ой половине IX века.
Конец VIII — начало IX вв. в Тибете отмечены обострением внутренних противоречий. Постепенно усиливались крупные аристократические фамилии, росла мощь и буддийских монастырей. Всё это вело к ослаблению центральной власти и уменьшению военного могущества страны. Однако, как отмечает В.Д. Богословский, [1] слабость его основных соперников — арабов и Китая — позволила Тибету сохранять в течение довольно продолжительного времени то положение, которое он достиг во второй половине VIII века. К этому можно добавить, что и третий основной противник Тибета — Уйгурский каганат, — с которым Тибет вёл долгие и изнурительные войны, также переживал период упадка. Поэтому Тибет и продолжал контролировать почти до середины IX века значительные районы Центральной Азии: северные склоны восточной части Тяньшаня, в том числе и город Бешбалык; Турфанскую котловину; Кучарский оазис и другие районы к югу от Тяньшаня в Восточном Туркестане; а также территории к западу от гор Алашань и по долине реки Эдзин-Гол, значительная часть которых сейчас входит в состав провинции Ганьсу.
(78/79)
Такое положение сохранялось до крушения Уйгурского каганата, которое привело в движение значительные массы уйгуров-кочевников, и под их натиском стала рушиться Тибетская держава. Проникновение уйгуров на разные территории Центральной Азии, занятые тибетцами, проходило в разных условиях и разными путями. Очень интересно рассмотреть вопрос о проникновении уйгуров в район к западу от гор Алашань. Это необходимо сделать также и в связи с тем, что о положении в этом районе во второй половине IX века и о проникновении туда уйгуров в нашей литературе господствуют ошибочные представления. В качестве примера можно сослаться на ряд работ, опубликованных за последнее время. Так, Д.И. Тихонов [2] не проводит различия между двумя группами уйгуров — группой кагана Уцзе, перекочевавшей к границам Китая в районе большой излучины Хуанхэ, и разрозненными группами, бежавшими на территорию Тибетского государства в район современной провинции Ганьсу. Е.И. Лубо-Лесниченко ошибается, когда пишет, что Ганьсу и Эдзин-гол попали во владения уйгуров со второй половины X века. [3] Л.Н. Гумилёв также не совсем чётко представляет положение в этом районе. [4] Правда, при этом пишет, что политическая история уйгуров в конце IX и начале X вв. туманна и неясна.
Как же протекало освоение уйгурами плодородных районов Приалашанья, а также территорий, расположенных вдоль северных склонов Наньшаня и долины реки Эдзин-гол? Анализ приведённых ниже сведений из китайских источников заставляет сделать вывод, что продвижение уйгуров в эти районы было стихийным, неорганизованным. Надо прежде всего отметить, что китайские источники, в общем, очень мало сообщают о продвижении уйгуров в районы современной провинции Ганьсу. Кроме того, эти сведения разбросаны по различным сочинениям и династийным хроникам и предельно кратки.
(79/80)
В Старой хронике династии Тан («Цзю Таншу», глава 195) в том месте, где говорится о расселении уйгуров после падения Уйгурского каганата, сообщается: «одна часть подчинилась тибетцам». Аналогичное сообщение имеется в параллельном тексте Новой хроники династии Тан («Синь Таншу», глава 217). В династийных хрониках периода «Пяти династий» также нет подробностей, но в них более определённо сообщается о подчинённом положении на первых порах уйгуров. В «Удай шицзи» (глава 74), например, говорится, что тибетцы «расселили уйгуров по разным местам». Это сообщение имеет особый интерес. В нём говорится о той части уйгуров, которая во главе с каганом Уцзе ушла к границам танского государства. Эта группа, попавшая в очень тяжёлое положение, очень быстро рассеялась. Часть её перешла на службу к танскому государству, часть погибла, а часть, как об этом свидетельствует данное сообщение, вынуждена была вновь кочевать, но уже в западном направлении, в том числе и в район Ганьсу.
На основании китайских источников можно сделать вполне обоснованный вывод, что тибетцы приняли разрозненные группы уйгуров и оказали им определённую помощь хотя бы тем, что предоставили им районы для кочевания. Сам собой напрашивается вывод, что этот акт обуславливался тогдашним положением в Тибете. Тибетские феодалы, несомненно, намеревались использовать уйгуров в своей внутренней борьбе и в борьбе с внешними врагами. У нас имеется единственное сообщение из «Синь Таншу», подтверждающее этот вывод. В «Синь Таншу» это сообщение с небольшими вариантами повторяется трижды: в «Основных анналах» (глава 8, стр.11б), в биографии Ван Цзай (глава 172, стр. 3б) и в «Повествовании о Шато» (глава 218, стр. 2б). В этом сообщении, относящемся к 847 г., говорится о совместных действиях тибетцев и уйгуров против китайских территорий. При этом подчёркивается, что это были уйгуры, бежавшие после падения Уйгурского каганата, и что они были привлечены тибетцами.
Не трудно представить, что произошло дальше. Процесс разложения и ослабления тибетского государства продолжался стремительно и бесповоротно, и наступил момент, когда господство тибетцев над нетибетскими территориями рухнуло и все зависимые и
(80/81)
порабощённые племена оказались свободными. Не последнюю роль в крушении этого господства играла другая группа уйгуров, а именно та группа, которая под руководством Буку Чина захватила Турфанский оазис и нанесла серьёзное поражение тибетцам. В сообщении об этом событии, помещённом в «Цзычжи тунцзянь» (глава 250 — том IX, стр. 8113 в изд. 1956 г.), указывается дата — февраль-май 866 г. Китайские источники сообщают, что примерно в одно и то же время против тибетцев выступило осёдлое население некоторых оазисов, а также велись небольшие военные операции танских войск на восточной границе Тибета.
В различных китайских источниках повторяется очень интересное сообщение, дающее полное представление о положении в этих районах в момент крушения власти тибетцев. Так, в «Синь Таншу» (глава 216Б, 9б) говорится: «Хуньмо также называют умо, это рабы тибетцев. По варварскому закону при посылке войск должны выступать богатые дома, за всеми этими домами должны следовать рабы. В мирное время рабы живут в различных местах, обрабатывают землю и пасут скот. Когда Шан Кун-жэ затеял смуту, рабам стало некому подчиняться, несколько тысяч человек их объединилось вместе, назвало себя умо и стало жить в округах Ганьчжоу, Сучжоу, Гуачжоу, Шачжоу (Дуньхуан), Хэчжоу, Вэйчжоу, Линьчжоу, Кочжоу, Дечжоу и Дзочжоу. Те, которые были ближе к тибетской ставке, были самыми храбрыми и имели особенно хороших лошадей». В «Цзычжи тунцзянь» (глава 250) сообщается, что в 3-ий год эры правления Сянтун (862 г.) впервые ко двору прибыло посольство умо. Это сообщение позволяет сделать вывод, что власть тибетцев в районах, занимаемых современной провинцией Ганьсу, рухнула до 862 г. Здесь также добавлено, что некоторая часть тибетцев вынуждена была подчиниться новым господам. Все перечисленные в этих сообщениях округа вошли в состав современной провинции Ганьсу.
До сих пор остаётся открытым вопрос относительно происхождения этнонима «умо». Что касается народа умо, то версия, приведенная в «Синь Таншу», повидимому, не вызывает возражений у исследователей. Д.Р. Гамильтон [5] в точном соответствии с этой версией
(81/82)
пишет, что это смешанное население, оставшееся в Ганьсу после тибетской оккупации. При этом он отмечает, что у умо преобладали тибетские элементы. Сейчас трудно говорить об этнических компонентах, помимо тибетских, которые вошли в состав умо. Нужны новые материалы. Во всяком случае, это были не только представители коренного тюркского населения, но также и представители тех народов, с которыми воевал Тибет, в том числе и уйгуры. [6] Интересно отметить, что среди коренного населения Ганьсу были и уйгуры, которые переселились в район Ганьчжоу и Лянчжоу в конце VII — начале VIII вв. Это произошло после того, как каган Мочжо захватил их земли. [7] Этноним умо в исторических сочинениях встречается в течение очень непродолжительного времени — до начала X века, При этом во всех сообщениях очень коротко говорится только о посольствах, прибывавших ко двору.
Несомненно, уйгурам пришлось вести борьбу с умо. К сожалению, мы не знаем подробностей этой борьбы, и в нашем распоряжении имеется только одно сообщение об этом из «Цзычжи тунцзянь» (глава 252, том IX, стр. 8172). В этом сообщении, датированном 12-м месяцем 1-го года эры правления Цяньхуа (11.I — 9.II.875), говорится, что китайский посол, отправленный к какой-то группе уйгуров, не нашел её на месте. Он сообщил двору о том, что уйгуры потерпели поражение от тугухуней и умо и откочевали в неизвестном направлении. Китайские источники сообщают, что умо было всего несколько тысяч человек и, естественно, они не стали серьёзным препятствием на пути освоения уйгурами этих территорий.
(82/83)
Надо также отметить, что основной силой, создавшей Уйгурское ганьчжоуское княжество, была не та сравнительно небольшая часть уйгуров подчинившихся тибетцам, а более значительные группы, которые кочевали на периферии тибетских территорий и сохраняли независимость.
Можно отметить ещё раз, что этот период (840-907), очень важный для истории освоения уйгурами новых территорий и создания на них новых государственных образований, практически не нашёл отражения в китайских исторических сочинениях. Причина этого хорошо известна — это распад танского государства, почти полное прекращение связей с окружающими Китай народами и, как следствие, отсутствие информации о положении дел у соседей Китая.
По-видимому, в конце IX века процесс освоения уйгурами ганьчжоуского района и соседних территорий закончился, произошла определённая консолидация уйгурских племён, часть местного населения влилась в состав уйгуров (в том числе и умо), и образовалось Уйгурское ганьчжоуское княжество. Оно уже предпринимает попытки проведения активной внешней политики. Так, по сообщению «Цзычжи тунцзянь» (глава 263 — т. IX, стр. 8181), уйгуры прислали посла ко двору танского императора и предложили военную помощь. Это предложение было воспринято танскими вельможами как попытка вмешаться в дела Китая с корыстными целями, и предложение было отвергнуто.
В период «Пяти династий» начались очень оживлённые дипломатические сношения Уйгурского ганьчжоуского княжества с Китаем, продолжавшиеся до 1028 года, когда под натиском тангутов это княжество прекратило своё существование.
На основании всего вышеизложенного историю ганьчжоуских уйгуров можно разделить на три этапа:
1. 841-862 гг. Уйгуры проникают на территорию современной провинции Ганьсу, находятся в зависимости от тибетцев и даже участвуют в военных операциях тибетцев.
2. 862-902 гг. [8] Борьба с коренным населением этого района (шато, тангуты, татары и др.), с тибетцами и умо за создание независимого уйгурского княжества.
3. 902-1028 гг. Уйгурское ганьчжоуское княжество.
[1] В.А.Богословский. Очерк истории Тибета. (Становление классового общества). М., 1962.
[3] Е.И. Лубо-Лесниченко. Историко-археологическое изучение г. Хара-Хото. «Страны и народы Востока», вып. VI, М., 1968, стр.119.
[4] Л.Н. Гумилёв. Поиски вымышленного царства. М., 1970, стр. 56.
[5] J.R. Hamilton, Les ouïghours à l’époque des cinq dynasties. Paris, 1955. pp. 15, 50, 51, 129.
[6] Может быть, и арабы? Этот вопрос представляет большой интерес, так как при его положительном решении может оказаться, что процесс формирования дунган начался во второй половине IX века, когда арабы, освободившиеся от рабства, осели в этих районах. Возможно, не только арабы, но и представители других народов Средней Азии, исповедовавших ислам. При Чингисхане произошло дальнейшее усиление этой мусульманской общины.
[7] «Синь Таншу», глава 217A. См. Фэн Цзя-шэн, Чэн Су-ло и My Гуан-вэнь. К вопросу о периодизации истории уйгуров. «Изучение проблем национальностей Китая», сборник № 5, Пекин, 1956, стр. 41, 42.
[8] Даты «862» и «902» носят условный характер и в процессе дальнейшей разработки вопроса будут уточняться.
|