С.В. Киселёв

Древняя история Южной Сибири

// МИА № 9. М.-Л. 1949, 364 с.

Часть третья. Сложение государств.

Глава IX. Енисейские кыргызы (хакасы).

7. Заключение.

Мы познакомились, таким образом, с историей культуры южносибирских народов в эпоху раннего средневековья. Сопоставив её проявления с предшествующим развитием населения Саяно-Алтайского нагорья, мы обнаружили глубокие местные основы. Это сильно изменяет представление о характере исторического процесса в Центральной Азии, рисовавшегося ещё недавно в виде стихийного потока всё новых племён и народов, на время становившихся вершителями судеб Срединного Востока. Самое появление каждого из них на исторической арене, время наивысшего могущества и его утери кажутся теперь обусловленными не только политической обстановкой текущего момента, но и всем многообразием их прошлого.

В заключение необходимо обратить внимание ещё на одну сторону рассмотренных явлений. Уже при изучении бронзовых культур Южной Сибири обнаружились значительные черты сходства, сближающие их с культурами бронзового века других частей СССР — Прибайкалья, Западной Сибири, Средней Азии, Урала, Кавказа и Причерноморья, Украины и Волго-Окского междуречья. В этой связи приобретают большое значение параллели между афанасьевскими особенностями и характерными чертами кельтеминарской и ямно-катакомбной культур, между андроновской культурой и тазабагъябскими, срубными и абашевскими памятниками. В конце бронзового века этому всё увеличивающемуся культурному объединению способствует восточное карасукское воздействие, прямые следы которого можно обнаружить не только в Западной Сибири и на Урале, но и в своеобразии сейминских памятников Прикамья (Турбине) и Поволжья (Сейма).

С началом железа культурная близость древних племён на территории СССР ещё более усиливается, и население Южной Сибири особенно ясно её выражает. Тагарские и майэмирские памятники представляют один из наиболее ярких вариантов того культурного движения, которое охватило широчайшие области нашей страны в скифское время. При этом и здесь Сибирь внесла свой большой вклад в расширение областей, охваченных новым культурно-историческим развитием, поддерживая его и на востоке, в Прибайкалье и Монголии, и на северо-западе, на территории Обь-Иртышской низменности, в Зауралье, на Урале и в Прикамье, где в ананьинском комплексе можно выделить не только скифские, но и скифо-сибирские черты. То же можно сказать и о сарматском времени. Уже поразительная ритмичность в сложении новых принципов сарматского, пазырыкского, таштыкского и хуннского искусства является не-

(360/361)

С. 361. Таблица LXII.

Монгольские завоевания XIII века.

(Открыть Табл. LXII в новом окне)

(361/362)

оспоримым доказательством прочности связей среди племён различных областей нашей страны. И опять население Южной Сибири выступает, как и прежде, активным строителем этого единства. Анализ северосибирского и уральского, ишимско-кулайкского и гляденовского литья, а также изумительных звериных композиций на костяных изделиях из Салехарда убеждает в решающей роли саяноалтайской культуры в формировании северных вариантов скифо-сибирского искусства.

В позднейшее время, когда на Саяно-Алтайском нагорье складываются своеобразные формы культуры тюрок и кыргызов, используется всё тысячелетнее наследие прошлого. Скифо-сибирские черты входят в качестве определяющего элемента в новое культурное развитие. Этим несомненно объясняется и та близость, которую мы можем наблюдать во всех сторонах культуры — в оружии, орудиях, керамике, украшениях и памятниках искусства и письменности на всей территории, в прошлом являвшейся ареной развития скифо-сарматских особенностей. Выше указывалось, что тюрко-кыргызские памятники Саяно-Алтая находят себе ближайшие аналогии в Семиречье, в Средней Азии, в Восточной и Западной Сибири, на её севере и в булгаро-хазарском Поволжье, а также среди аланских памятников Кавказа и Украины и дальше на запад, вплоть до Дунайских степей. Было бы, однако, неправильным исключать из этого культурного комплекса восточноевропейские, славянские и чудские племена. Многие виды оружия и украшений сбруи и поясов, находимые в рязанских и муромских могильниках и в славянских курганах, свидетельствуют о том, что и здесь многое было связано с тем же культурным развитием. Особенно ярко это сказалось в искусстве этой эпохи. Растительные узоры и звериные композиции, весьма сходные по стилю и везде восходящие к скифо-сарматским прототипам, одинаково господствуют в кыргызском и в аварском орнаменте и в художественной резьбе армянских, грузинских и владимиро-суздальских храмов.

К сожалению, очень мало внимания уделяется у нас древним алфавитам. Между тем и здесь можно обнаружить хотя бы в предварительном плане интереснейшие явления. Специально рассмотрев вопрос о кыргызской рунике, мы убедились в её тесной связи со среднеазиатскими алфавитами арамейского происхождения. Вместе с тем мы видели, что областью её распространения в Сибири являются все те же районы, которые и в прошлом выделялись общностью многих культурных особенностей. От Лены и Прибайкалья через Саяно-Алтайское нагорье и Монголию вплоть до Семиречья простирается эта «руническая зона». Однако и за её пределами мы находим аналогичные явления. Открытие Неметом печенежского письма, явно связанного с восточной руникой, необыкновенно расширило область её распространения в западном направлении. Но это только первый, хотя и очень значительный шаг. Нельзя не обратить внимание на рунические знаки на многочисленных вещах северносибирского и урало-камского чудского мира; они весьма близки к южносибирским. Их связь с последними более чем реальна. Ведь на север проникали памятники настоящей орхоно-енисейской письменности, уже обнаруженные там на завозном серебре. В этой же связи нельзя пройти мимо и славянских «языческих» письмен. Их сходство с орхоно-енисейскими и печенежскими значительно, и совершенно не исключена их принадлежность к тому кругу явлений, которые позволяют и восточное славянство вводить в семью народов и племён, издавна развивавшихся во взаимодействии и создававших на протяжении тысячелетий великое культурное единство.

Дальнейшие пути многих сочленов древнего культурного единства на некоторое время разошлись в результате нашествий Чингиза и вновь возникли уже в новых условиях сложения Российского государства.

Однако и в страшных десятилетиях господства Чингизидов как много общего в судьбах народов нашей Великой страны!

Ценою огромных потерь и усилий была восстановлена политическая мощь и культурная независимость русского государства. На далеком востоке кыргызы под тройным ударом Чингиза и его армий утеряли многое из своей прежней силы. Физическое истребление и переселения на юг уменьшили их число в степях верхнего Енисея. Сократилось земледелие и основное производство металлических изделий. Заметно упало художественное ремесло. В позднейших орнаментах енисейских хакасов и тянь-шаньских киргизов можно только угадывать остатки прежнего мастерства. Утеряли кыргызы и важнейшее достижение своей культуры — письменность. Лишь воспоминания о ней сохранились в хакасских тамгах.

Однако годы несчастий не сломили кыргызский народ. И в наше время на Енисее и на Тянь-шане кыргызы-хакасы вновь соединили свои силы в построении союза свободных народов с потомками тех, кто в далёкие времена на севере и на юге, на востоке и на западе нашей страны закладывал первые камни великого тысячелетнего единства.

наверх