С.В. Киселёв

Древняя история Южной Сибири.

// МИА № 9. М.-Л. 1949, 364 с.

Часть вторая. Гунно-сарматское время.

Во втором издании этот раздел был значительно расширен.

Вводные замечания.

Три важнейших явления нужно учитывать, изучая историю племён Южной Сибири с III в. до нашей эры и в начале нашей эры. В это время рабовладельческий Китай перешел в наступление против варварских племён Центральной Азии, пролагая торговые пути на запад. Немногим раньше весь Передний Восток и Среднюю Азию потрясло македонское вторжение, образование эллинистических государств, борьба против чужеземцев и творческое восприятие новых форм эллинистической культуры. В Средней Азии происходили значительные передвижения сакских и массагетских племён. [1] С этим связано начало сарматской активности на западе и восточная экспансия юэ-чжи. Наконец, в III-II вв. до н.э. сложился в Центральной Азии могущественный хуннский военный союз с гораздо более сложным устройством, чем рисовавшийся прежде быт хищных кочевников. Надежной базой хунну было Южное Прибайкалье, их шаньюи временами подчиняли себе и Саяно-Алтайское нагорье. Культура хунну в области социальной явилась опорой для аристократических слоёв племён Саяно-Алтая. Хунну во многом способствовали развитию и в Южной Сибири своеобразных вариантов сармато-гуннского стиля в искусстве, сменившего «скифский» на огромных пространствах от Дуная до Жёлтой реки и Селенги. Хунну собственную культуру строили на основе тех достижений,к которым пришли племена Ху в предшествующий, скифо-тагарский, период. Однако они обогатили её. В результате сношений с государствами Восточного Туркестана и Средней Азии на восток, не только к хунну, но и в Китай проникли веяния греко-восточной цивилизации. Вместе с тем новые явления культуры эллинизированной Скифии также стали достоянием Дальнего Востока.

Мирные связи и военные столкновения хунну с юэ-чжи (массагетами), усунями и хорезмийцами способствовали созданию и на Дальнем Востоке идеологии, весьма близкой к той, которую отразили столь аналогичные хуннским (ноин-улинским) сарматские художественные произведения. И для тех и для других основой был скифо-сакский, тагарско-хуский фундамент. Однако удивительная близость художественных вкусов черноморского запада и ордосского востока может быть объяснена только в свете политической истории Центральной Азии. С этой точки зрения значение хуннского союза огромно. Впервые в Центральной Азии слагалось варварское государство племенной аристократии, опиравшейся на богатство и силу, созданные применением рабского труда и примитивной эксплуатацией соплеменников. Впервые создавалась политическая система, впоследствии надолго ставшая характерной для истории Центральной Азии. Война и добыча ослабляли на время глубокие противоречия, развивавшиеся внутри великой «империи » хунну. Но это же предопределяло конечное её падение. Вместе с тем неизбежная военная активность обусловливала быстрое расширение «империи шаньюев» до фантастических пределов. А это означало включение в одно целое самых разнообразных областей с различными общественными и культурными особенностями. Несмотря на условность централизации, отличавшей «империю» хунну, не могло не происходить слияния этих особенностей и образования на их основе новых форм культуры и общественных связей.

Несомненно, этим и объясняется блеск и своеобразие культуры хунну, впитавшей в себя лучшие достижения востока (прежде всего Китая эпохи Хань) и запада (Турфана, Средней Азии и Причерноморья).

Одновременно экспансия хунну способствовала появлению и у соседних племён и народов особенностей, развитых в хуннской среде. История военной техники и художественного ремесла ханьского Китая это ярко иллюстрирует. Не менее рельефно выступает значение хунну при изучении их северных соседей — племён, населявших Саяно-Алтайское нагорье и объединявшихся китайцами под общим именем дин-лин.

[1] См. об этом подробнее в моей статье — Из древней истории Срединной Азии. Доклады и сообщения исторического факультета Московского университета, М., 1949, вып. 9.

наверх