Л.А. Евтюхова

Стремя танской эпохи из Уйбатского чаатаса.

// КСИИМК. Вып. XXIII. М.-Л.: 1948. С. 40-44.

(Доклад в Секторе первобытной археологии 10 апреля 1947 г.)

Уйбатский чаатас [1] содержит большое количество могил и курганов, относящихся к различным эпохам: здесь имеются тагарские курганы, таштыкские рядовые могилы и большие родовые усыпальницы; в восточной его части с севера на юг протянулись цепочки кыргызских каменных курганов. Эти курганы окружены вертикально врытыми в землю большими каменными плитами и столбами.

Особенностью погребений кыргызских и алтайских каменных курганов VII-VIII вв. являются тайнички в виде ямок, вырытых в материке возле могильных ям или среди камней насыпи. В них при погребении складывались наиболее ценные личные веши умершего и принадлежности конского убранства.

При раскопках Саяно-Алтайской экспедиции в 1938 г. в западной части кургана № 5 под насыпью, посредине между двумя могильными ямами были найдены сложенные кучкой принадлежности конского убора (возможно, что в своё время они были завернуты в материю, кошму или кожу). Здесь были прекрасной сохранности железные витые удила с эсовидными псалиями, украшенные головками баранов на концах и покрытые растительным орнаментом с сохранившейся кое-где золотой насечкой, и три железных стремени разных форм. Одно — с овальным плоским и широким прорезным подножием, другое — с плоским овальным подножием и массивной остроугольной петлёй. Третье стремя, которому посвящена эта работа, представляет совершенно исключительный образец китайского искусства (рис. 14 и 16).

Верхняя петля этого стремени в виде высокой плоской лопатки заканчивается сверху треугольным срезом. Отверстие для ремня путлища узкое, четырёхугольное, расположено в нижней части лопатки. Трёхгранные дужки стремени переходят в овальное подножие. Вся поверхность стремени заполнена узорной насечкой из серебра и меди (бронзы?). На дужках с каждой стороны среди растительных завитков разбросаны по шесть порхающих птичек, летящих вверх, в направлении к цветку, являющемуся центральной частью композиции и расположенному в нижней части петли. Каждая птичка сделана по-разному, в их позах нет повторе-

(40/41)

ний. Часть из них изображена со спины, часть — со стороны брюшка. Все они отличаются необыкновенной лёгкостью, изяществом и реализмом. Внутренний край дужки окаймлён серебряной полоской, переходящей на краю подножия в двойную волнистую линию. На внутренней стороне подножия овал из бронзовой полоски. Среди серебряных растительных завитков в центре помещены два бронзовых перекрещенных цветка с листиками. Справа и слева расположено по бронзовой летящей птичке, головы которых обращены к цветам.

На оборотной стороне подножия проходят два продольных ребра. По краям расположены растительные виньетки из серебра, а в средине разбросаны в три ряда серебряные трехлепестковые пальметки и две волнистые полоски. По наружному ребру дужек проложена серебряная полоска, заканчивающаяся у виньеток тремя лепестками. Вдоль бортика верхней петли нанесены три серебряные волюты.

Для выполнения орнамента на поверхности стремени сначала двумя параллельными желобчатыми линиями наносился контур рисунка, проби-

(41/42)

тый плоским чеканом с наклоном щели к внешней стороне. В проделанные таким способом пазы зачеканивалась серебряная или бронзовая пластинка узора. Разработка дополнительных деталей на поверхности цветов и птичек нанесена при помощи пунктирного чекана (рис. 15), сильно напоминая своей техникой разработку деталей рисунка на рельефах сцен охоты из тайников кургана № 6 Копёнского чаатаса; с другой стороны, технические приёмы напоминают приёмы чеканки рисунка сложной композиции на золотой тарелке из второго тайника кургана № 2 того же могильника. [2]

Стремя побывало в огне при обряде трупосожжения, вследствие чего все серебряные насечки сплавились в капли, а медные части узора сильно попорчены, но желобки для орнамента хорошо сохранились, благодаря чему художницей Э.П. Сиговой сделана полная реконструкция орнамента этого стремени.

Несомненно, что художественное оформление описываемого нами стремени таково, что оно могло выйти из рук только первоклассного специалиста, одарённого тонким художественным вкусом и высоким мастерством.

Рис. 17. Бронзовые стремена из Северного Китая (Музей Фильда, Чикаго).

(Открыть Рис. в новом окне)

Три бронзовых гладких стремени совершенно аналогичной формы мы находим среди северокитайских бронз, хранящихся в музее Фильда в Чикаго (рис. 17). Они отнесены там к ханьскому времени, в чём издав-

(42/вклейка)

Рис. 16. [вклейка]
Реконструкция орнамента стремени из Уйбатского чаатаса.

(Открыть Рис. 16 в новом окне)

(вклейка/43)

ший их Ростовцев [3] справедливо сомневается, правильно считая их более поздними. Если перейти к рассмотрению орнаментики нашего стремени, то это сомнение вполне оправдается. Прежде всего обратимся к цветам, украшающим нижнюю часть петли и являющимся центральным местом композиции.

Просматривая публикации китайских памятников танского времени, мы встречаем именно такие же цветы в совершенно такой же композиции. В коллекции Гутмана [4] имеется золотое блюдо, на поверхности которого в центральной части изображены две фигуры птиц-фениксов, обращённых друг к другу головами; сверху и снизу помещены два цветка, исполненные в той же манере, что и цветы на нашем стремени. [5]

Рис. 18. Бронзовое зеркало танского времени.

(Открыть Рис. 18 в новом окне)

Ближайшие аналогии нашим птичкам мы опять же находим в танских древностях. Так, на бронзовом зеркале из коллекции Лу, украшенном рельефным растительным орнаментом и фигурками зверей и птиц, мы видим совершенно таких же птичек, как наши, в различных позах полёта. [6] На другом бронзовом зеркале танской же династии одна из пти-

(43/44)

чек изображена в совершенно той же позе полёта, как нижние птички уйбатского стремени (рис. 18). [7]

В более раннюю эпоху, в ханьское время, в китайской орнаментике постоянно встречаются птицы, но они не такие, как на нашем стремени. Больше всего уйбатские птички напоминают воробьёв, изображения которых появляются в китайской орнаментике в танскую эпоху, встречаясь и в более позднее время. Так, на бронзовом зеркале циньской династии из коллекции Лу есть птички, очень похожие на наших. [8]

Подводя итоги всем приведённым выше аналогиям, можно с уверенностью притти к выводу, что стремя Уйбатского чаатаса не является произведением местного кыргызского искусства. Это видно из того, что его форма резко отличается от стремян, сделанных кыргызскими мастерами, но целиком совпадает с формой стремян из Северного Китая. Анализ орнамента, украшающего его поверхность, также приводит нас к произведениям искусства Танского Китая.

Ряд находок, сделанных С.В. Киселёвым в каменных курганах Уйбатского чаатаса, а также серебряный кувшинчик с орхоно-енисейской надписью на дне, найденный там же С.А. Теплоуховым, позволяют датировать весь могильник VII-VIII вв. н.э. В то время на среднем Енисее создались благоприятные условия для широкого обмена как внутреннего, так и внешнего. Особенно широкие связи у енисейских кыргызов были с Танским Китаем. В обмен на пушнину и металл получались ювелирные и художественные вещи, ткани и пр. В коллекциях Минусинского музея хранится около 80 китайских зеркал танской эпохи, причём на многих из них имеются орхоно-енисейские надписи. Кроме того, на широко развитую торговлю кыргызов с Танским Китаем (особенно после того, как кыргызы разбили уйгур) указывает большое количество находок китайских монет танской династии, сделанных на территории Минусинской котловины (237 монет, особенно чеканки 841-846 гг.) [9] из общего количества в 345 китайских монет домонгольской эпохи.

Помимо вещей непосредственно китайского происхождения, употреблявшихся кыргызской знатью, в это время кыргызскими мастерами-ювелирами на среднем Енисее было создано своё степное искусство, отчасти развившееся на основе более ранних традиций скифо-сибирского звериного стиля, отчасти под влиянием художественных образцов иранского и китайского искусства. В связи с этим достаточно вспомнить находки золотой посуды, бронзовых рельефов сцены охоты, а также золотые и бронзовые принадлежности конского убора из тайников Копёнского чаатаса. [10]

[1] Уйбатский чаатас расположен в 8 км к северу от улуса Чиркова и в 10 км от с г. Уйбат Ачинско-Абаканской ветки, в Хакасской автономной области.

[2] Л.А. Евтюхова и С.В. Киселев. Чаатас у с. Копёны. Труды ГИМ, вып. XI. 1939, рис. № 53 и 54.

[3] М. Rostovtzeff. The Animal Styl, Oxford, 1929, табл. XXIII, рис. 4 (левое стремя особенно тождественно с нашим).

[4] F. Gutmann. Helmstede, Holland.

[5] Y. Ashton and В. Gray. Chinese art, London, 1936, стр. 150, 47a T’ang Dynasty.

[6] М. Toh’on Tö-yi. Bronze antiques de la Chine avec une preface et de notes de M.P. Pelliot. Appartenant à C.J. Loo et C-e. Paris et Bruxelles, 1924, табл. XXVI, верх.

[7] R. Fry, В. Rасkham, L. Binуоn, A.F. Kendriсk, О.Sirén, W. Winkworth. Chinese Art, London, 1935, табл. 65, левый рис.

[8] Там же, табл. XXXVII.

[9] Хранятся в Минусинском музее, № 5340-5558, 5279-90, 5816, 5884-5836.

[10] Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв. Чаатас у с. Копёны. Труды ГИМ, вып. XI, 1939.

наверх