[ коллективная монография ]
Археология Украинской ССР. Том второй.
Скифо-сарматская и античная археология.
// Киев: Наукова думка. 1986. 592 с.
II. Скифия (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин).
Общий очерк Скифии. — 43
Памятники Степной Скифии. — 60
Памятники Лесостепи. — 90
Материальная культура. — 128
Занятия и орудия труда. Кочевое скотоводство (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин).
Оружие (Е.В. Черненко).
Конское снаряжение (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин).
Средства защиты боевого коня (В.Ю. Мурзин, Е.В. Черненко).
Транспортные средства (С.С. Бессонова).
Одежда, украшения и предметы быта (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин).
Памятники религии и искусства (С.С. Бессонова).
Звериный стиль (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин)
Памятники племён, не входивших в состав Скифии. — 170
Кизил-кобинская культура (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин),
Куштановицкая культура (И.И. Попович).
Подгорцевско-милоградская культура. Юхновская культура . Праславяне (В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин).
[ . . . ]
Звериный стиль. ^
У многих народов раннего железного века Евразии, родственных по культуре, высокого развития достигло прикладное искусство, специфика которого заключалась в широком использовании зооморфных мотивов. Эти мотивы у скифов получили особую трактовку, в результате чего выработался своеобразный скифский звериный стиль.
Благодаря работам С.И. Руденко хорошо изучено искусство древних алтайцев; С.В. Киселёв осветил искусство населения Западной Сибири, а К.Ф. Смирнов дал глубокое исследование искусства савроматов. Вопросы звериного стиля скифов Причерноморья изучались М.И. Ростовцевым, Б.В. Фармаковским, Э. Минзом, К. Шефольдом, Г.И. Боровской [Боровкой], Б.Б. Пиотровским, М.И. Артамоновым, А.П. Манцевич, Н.Н. Погребовой, В.А. Ильинской, Р. Гиршманом и др.
Центральное место в изучении скифского искусства звериного стиля занимает вопрос о его происхождении. Б.В. Фармаковский считал, что решающая роль в сложении звериного стиля на юге России принадлежала ионийским грекам, благодаря которым он приобрёл художественные формы подлинного искусства. Впоследствии этот стиль получил распространение в степях Восточной Европы и Азии [Фармаковский, 1914]. М.И. Ростовцев противопоставлял скифское искусство ионийскому и решительно высказывался за то, что скифское искусство происходит из Передней Азии и является ветвью урартского и древнеиранского искусства [Ростовцев, 1918].
Следующий шаг в освещении вопросов скифского звериного стиля был сделан Г.И. Боровкой. Он утверждал, что скифское искусство происходит не от греческого и иранского, а от местного. Сопоставляя скифские изделия с сибирскими и камскими, Г.И. Боровка пришёл к выводу, что их общие истоки находятся в культурах неолита и бронзы северной части Евразии, прежде всего в культурах охотничьих, а не кочевых племён [Borovka, 1928]. К выводам о местном происхождении скифского искусства пришёл в дальнейшем и М.И. Ростовцев, допуская, что оно возникло в Центральной Азии [Rostovtzeff, 1929].
Интерес к проблеме усилился после открытия в 1947 г. около с. Зивие в Восточном Курдистане (Иран) так называемого Саккызского клада. Он состоит из вещей, выполненных в переднеазиатском и скифском стилях. Вначале дата клада была занижена — его относили к IX-VIII вв. до н.э., что снова обратило мысль исследователей к идее о древневосточной основе скифского искусства. К этой гипотезе присоединился и М.И. Артамонов. В его представлении, скифы восприняли звериный стиль в странах Ближнего Востока и принесли его в Северное Причерноморье в VI в. до н.э. Одновременно этот стиль из Ирана в Среднюю Азию принесли саки, благодаря чему скифское искусство распространилось по всей степной Евразии [Артамонов, 1966].
Б.Б. Пиотровский, не согласившись с подобными взглядами, доказывает, что скифский звериный стиль был при-
(166/167)
несен скифами в страны Передней Азии в уже полностью оформившемся виде [Пиотровский, 1959].
Сейчас известно, что клад из Зивие представляет собой комплекс вещей, происходящих из гробницы скифского царя конца VII в. до н.э. Среди золотых и серебряных предметов ассирийского, урартийского и урартийско-манейского происхождения значительное место занимают изделия, выполненные в духе скифского искусства. Последние, как отмечает Р. Гиршман, по своему стилю и образам чужды переднеазиатским культурным традициям [Ghirshman, 1964].
Предметы из клада являются подражаниями. Они выполнены в восточных мастерских по образцам изделий скифского звериного стиля, образы которого нередко оставались непонятными для торевтов. Именно поэтому они не могут быть источником для доказательств в пользу переднеазиатского происхождения скифского искусства.
Вопрос о происхождении скифского звериного стиля не решён. Памятники Сибири и Средней Азии дали такие ранние образцы этого искусства, которые своей древностью не уступают наиболее древним изделиям скифов в Причерноморье и в Саккызском кладе. Поэтому их нельзя рассматривать как западные заимствования. К таким ранним памятникам принадлежат памятники майэмирского типа на Алтае [Грязнов, 1947], курганы саков в Казахстане [Кадырбаев, 1966], Киргизии и на Памире [Бернштам, 1952], гробницы Тагискена и Уйгарака в Южном Приаралье [Толстов, Итина, 1966] и Чиликтинский курган на юг от оз. Зайсан.
Родина скифского искусства находится далеко от стран Древнего Востока и античного Причерноморья. Более других прав С.С. Черников, который в выводах об исследовании Чиликтинского кургана пишет: «Одним словом, местные корни скифо-сибирского звериного стиля чувствуются на большой территории и в разных культурах, но с должной убедительностью не могут быть сейчас доказаны. Вместе с тем факты свидетельствуют о том, что основные образы и стилистические приемы искусства ранних кочевников выросли на местной почве из многих компонентов, и прав был Д.Н. Эдинг, когда писал: «Тропы, которыми этот стиль вышел из лесов и долин своей родины, заросли и забыты; следы его пути отмечены на неизмеримых пространствах Евразии» [Черников, 1965]. Истоки звериного стиля скифов Причерноморья общие со скифо-сибирским искусством, и искать их надо там, где они в своё время были прослежены Г.И. Боровкой и М.И. Ростовцевым, то есть в степях и лесах Азии.
Г.И. Боровка выявил основные закономерности развития звериного стиля скифов Причерноморья, обосновав дх данными источников и твёрдо датированными комплексами. Им была выделена серия архаичных скифских изделий, отличающихся самостоятельностью и своеобразием, а также определено основное направление в эволюции скифского искусства, пришедшего в упадок из-за массового ввоза в Скифию античных изделий.
Выделяются три ступени в развитии скифского искусства: архаическая (вторая половина VII-VI в. до н.э.), средняя (конец VI-V в. до н.э.) и поздняя (IV-III вв. до н.э.).
Древнейшие изделия скифского звериного стиля на юге европейской части СССР связаны с заключительным этапом существования памятников группы Новочеркасского клада 1939 г. Образцами таких ранних изделий являются бронзовые конноголовый скипетр из Кисловодска и псалий из Николаевского протомеотского могильника в Прикубанье. Хронологически близок к ним набор резной кости из скифского кургана Темир-Гора возле Керчи, датированный второй половиной VII в. до н.э. Большая группа изделий архаического звериного стиля происходит из таких памятников рубе-
(167/168)
жа VII-VI вв. до н.э., как урартское городище Кармир-Блур в Закавказье, курган №524 близ с. Жаботин, Келермесские и Мельгуновские курганы.
Считается, что скифский звериный стиль выработался в резьбе по дереву, вышивке и аппликации. В древнейших комплексах он представлен изделиями из кости, золота, бронзы, реже серебра и железа.
В VII-VI вв. до н.э. скифский звериный стиль предстаёт в ярком и самобытном облике. Раннему скифскому искусству, как писал Г.И. Боровка, присуща строгая стилизация, соединяющаяся с неподдельным правдоподобием. В нём всё обусловлено высоким мастерством и идеальным знанием натуры, выразительно и лаконично. Ему не присуща «боязнь пустоты», сравнительно редко встречается перегруженность звериными мотивами в орнаментации изделий.
Для этого времени характерна пластика, преобладает низкий и высокий рельеф, имеются скульптурные изображения, очень редка гравировка. Используются не только целые фигуры животных, но и отдельные их части, главным образом головы и ноги. Обычно такой мотив брался отдельно и вписывался в форму декорируемой вещи. Иногда звери размещаются в горизонтальном и вертикальном рядах и никогда не изображают сцену. Увеличение изображения частей тела и органов животных (гигантских размеров рога оленя или клюва птицы, удлиненное ухо, огромный глаз и т.д.), постоянно встречающееся в произведениях раннего скифского искусства, всё это — лишь определённые черты стиля, способ художественного изображения зооморфного образа по выразительному для него признаку, но никак не стремление специально подчеркнуть боевые или защитные средства зверя, как это часто утверждается в литературе [Ильинская, 1965].
Трудность понимания скифского искусства объясняется тем, что оно с раннего времени находилось под разными внешними воздействиями, прежде всего Древнего Востока. Проникновение переднеазиатских элементов в скифское искусство осуществлялось разными путями. Прежде всего переднеазиатские мастера изготовляли вещи по заказу скифской знати. В таких изделиях в трактовке образов, в стиле, моделировании и технике изготовления происходило смешение и слияние скифских и древневосточных элементов. Показательными являются предметы вооружения из Келермесских и Мельгуновского курганов, в золотых украшениях которых соединяются- традиции урартских и скифских торевтов [Пиотровский, 1959]. Таким же соединением древневосточных и скифских черт отличаются многие изделия из Зивие.
Зивие, Келермесс, Мельгунов дают основание признать плодотворной мысль Р. Гиршмана о существовании царских мастерских, где могли работать различные иноземные торевты, изготовлявшие вещи в соответствии со вкусами скифских владык [Ghirshman, 1964]. Серебряные зеркало и ритон из Келермеса, которые считаются произведениями выдающегося ионийского торевта первой четверти VI в. до н.э., стремившегося приспособить своё искусство к потребностям скифской среды, как отметила М.И. Максимова, не могли быть импортированными из отдалённых от Скифии центров, а изготавливались в непосредственной близости от потребителя [Максимова, 1956]. На скифском искусстве отразилось также влияние Кавказа и западного гальштата.
Излюбленными образами раннего скифского искусства являются олень, баран, грифо-баран, конь, орёл, хищник кошачей породы, лось, горный козёл. Все эти фигуры иногда изображались полностью. Баран, грифо-баран и почти всегда орёл представлены головами, а конь — главным образом, головой и ногой с копытом. Поза изображения спокойная. Как правило, отсутствуют изображения зверей с
(168/169)
хищно раскрытой пастью и подчёркнутым оскалом зубов. Появление подобных образов объясняется влияниями переднеазиатского и ионийского искусства. Олени изображаются лежащими, с подогнутыми ногами, с вытянутой вперёд головой и ветвистыми рогами, вытянутыми вдоль спины. Шедевром архаического скифского искусства считается золотое изображение оленя из Костромского кургана. Характерно скифскими являются изображения хищников кошачьей породы. В первую очередь это барс или пантера в двух основных позах. Образцом первой является замечательная массивная бляха от щита из Келермесского кургана, передающая хищника со свободно свисающими ногами, которые как бы не имеют под собой опоры, и опущенною книзу головой. На другой изображён свернувшийся в кольцо хищник. Последний мотив достоверно скифский, он имеет аналогии лишь в искусстве Сибири и Средней Азии начиная со времени не позднее VII в. до н.э., тогда как для Древнего Востока изображения свернувшегося в кольцо хищника являются исключением.
Иногда козёл изображается стоящим с соединёнными внизу ногами и вытянутой вперёд головой. Это основное изображение в сибирском и среднеазиатском искусстве. В других случаях козёл представлен с подогнутыми ногами и повёрнутою назад головою. Последний мотив возникает чрезвычайно рано в искусстве Переднего Востока, откуда он, как считается, был заимствован скифами. Известны изображения коня, лося и оленя в том же положении, однако их зависимость от переднеазиатских образов остаётся недоказанной. Следует упомянуть древневосточное изображение двух львов, стоящих в геральдической позе. Подобное изображение встречается как украшение наконечников ножен акинаков (Цукур-Лиман, Келермесский и Мельгуновский курганы и т.д.).
Изменения в скифской материальной культуре, произошедшие в конце VI в. до н.э., проявились и в зверином стиле. Скифское искусство, попав под сильное влияние античности, изменяется настолько, что его уже можно назвать эллино-скифским.
Мастерские античных городов, в первую очередь Ольвии, умело приспосабливались к вкусам и запросам местного населения, широко используя при этом художественное своеобразие скифского звериного стиля и его традиционные образы. Для раннескифского искусства характерны целостность образа, стремление мастера приспособить зооморфный мотив к форме вещи. Теперь основное внимание сосредоточивается на том, чтобы придать предмету более красивую форму. Из греческого искусства в скифское широко проникают образы льва, горного козла, грифона, кабана. Головка коня и баран встречаются лишь в переработанном греческими мастерами виде. Грифо-барана заменяет ионийский грифон, преобразованный в духе скифского звериного стиля.
Примером использования скифских образов в античных изделиях могут быть так называемые ольвийские зеркала, концы ручек которых украшались головками кабана, фигурками оленей, пантер, головками орлов вместе с античными волютами, капителями и пальметтами.
В скифском искусстве получает распространение схема, основными элементами которой были глаз и спирально закрученный клюв. Такие орлиные головки используются самостоятельно, а также для изображения рогов оленя или лося, лап с когтями. Излюбленным сюжетом скифского искусства V в. до н.э. становится голова лося. Ранние изображения лаконичны, поздние — более пышные. Появляются мотивы завитков, пальметт и орлиных голов. Распространяются изображения голов кабана со щетиной в виде пальметт на затылке, голов льва с пышной гривой или львицы с оскаленной пастью и клыками. Чудес-
(169/170)
ны бронзовые ажурные бляхи из кургана у с. Защита на север от Кировограда с изображением крылатых львов с рогами, козлиной бородой и птичьими когтями на ногах. Самостоятельной переработке был подвергнут образ греческого грифона. Встречаются изображения грифона с большим глазом, раскрытым клювом, гребешком на лбу и круглыми ушами. Своеобразно использовано изображение грифона в оформлении конских наносников: скульптурно выполненная головка с сильно загнутым клювом, большими глазами, гребнем надо лбом и высокими острыми ушами.
Особый колорит звериному стилю V в. до н.э. придаёт мотив отдельно взятой ноги или бедра копытного животного, хищника или птицы. Чаще всего такая форма придавалась псалиям и бляхам от уздечного набора. В разработке подобных мотивов намечается тенденция к превращению зооморфного образа в пышный орнамент. Среди других мотивов, распространившихся в это время, следует упомянуть крыло птицы и изображения рыб, в виде которых изготовлялись конские наносники и нащёчники. Волютообразным навершиям мечей нередко придавали вид птичьих когтей.
В V в. до н.э. происходит столь заметное слияние скифского и античного искусства, что при рассмотрении изделий не всегда можно с уверенностью сказать, изготовлены ли они греком, использовавшим мотивы скифского звериного стиля, или скифом, следовавшим греческим образцам. Характерно, например, что бронзовые зеркала с зооморфными ручками одни исследователи считают ольвийскими, а другие — скифскими изделиями [Скуднова, 1962]. Соединение скифского и античного мотивов определяет неповторимый по своему колориту звериный стиль V в. до н.э.
С конца VI в. до н.э. на скифский звериный стиль оказывают влияние савроматская и ананьинская культуры. Так, в скифском искусстве появляется образ волка. Специфическими являются скифские конские амулеты из кости и бронзы в виде кабаньего клыка, широкий конец которого оформлялся в виде волчьей головы с открытой зубастой пастью. Образ того же волка вписывается в традиционную архаическую схему зверя, свернувшегося в кольцо: хищник кошачьей породы заменяется волком. Под влиянием ананьинской культуры на Посулье появляются бронзовые бляхи с изображением головы медведя.
Массовый прилив разнообразных изделий античного ремесла в Скифию, в том числе и изделий выдающихся торевтов, привёл в IV в. до н.э. к упадку самобытного скифского искусства. Постепенно утрачивалась ясность зооморфных образов. Дольше всего сохраняют звериный стиль украшения уздечки — нащёчники в виде крыльев и налобники со скульптурной головкой фантастического хищника или птицы. Среди украшений конского убора появляются гравированные бляхи, ранее почти не известные в Скифии. Для них характерны изображения птиц с фантастическим оперением. Фигурные края блях украшались рубчиками. Описанные бляхи имеют аналогии во фракийской культуре Дунайского бассейна, откуда они, вероятно, проникли в Скифию и получили некоторое местное развитие.
[ Литература, упомянутая в разделе: ] ^
Кадырбаев М.К. Памятники Тасмолинской культуры. — В кн.: Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1966, с. 303-433.
Скуднова В.М. Скифские зеркала из архаического некрополя Ольвии. — ТГЭ, 1962, №7, с. 5-27.
Borovka G. Scythian Art. — London, 1928, p. 85.
Ghirshman R. Iran, Protoiranier, Meder und Achameniden. — München, 1964.
Rostovtzeff M. The animal style in Southe Russia and China. — Leipzig — London, 1929.
[ . . . ]
|